– Конечно, мы похороним его, – сказал он. – Только позже. Сейчас нам нечем выкопать для них яму. И мы не можем развести погребальный костер, нас моментально обнаружат. Потом, ночью, я приду сюда один и сделаю все, как надо. А сейчас мы вернемся к остальным и будем устанавливать шатер. И никто, кроме нас, не должен знать…
– Стойте!
Ванга отступила на шаг назад, глаза ее испуганно расширились, тело напряглось. Казалось, еще миг и она без оглядки кинется куда-то бежать. Иво проследил за ее взглядом, потом обвел взглядом окружающие поляну кусты и застывшие над недвижной водой пруда камыши, но вокруг них ничего не изменилось.
– Что случилось?
– И ты еще спрашиваешь! Ты сделал это с нами! Ты заставил…
– Угомонись, – остановил ее он. – Я никого не принуждал. Вы сами затащили меня в воду и трогали, и пришли ко мне, когда я защитил вас. Разве не так?
– Это Вальтер, – вступилась Лея. – Это он дал нам одурманивающий напиток.
– Действительно, – благодарно кивнул Иво. – Я тоже выпил его и не осознавал, что делаю.
– Ты сделал то, после чего рождаются дети. Твои дети. По обычаю предков, ты должен жениться на матери твоего ребенка. Но мы уже невесты. И нас трое. Что мы скажем своим женихам? Что нам теперь делать?
– Нас могут изгнать из деревни! Как жену пасечника, – подхватила Вита. Слова Ванги словно сняли пелену с ее глаз, и она в ужасе зажала рот ладонью.
– Что делать? – как можно более небрежно переспросил Иво и не спеша оглядел девушек. Испуганной не выглядела только Лея, но и ее лицо было озабоченно нахмурено. Прошлым летом ирейский пасечник обнаружил, что два улья на дальней пасеке разворошены медведем. Он вернулся домой и зашел к соседу, чтобы посетовать на происшествие и поговорить о новых ульях. Дверь в соседскую баню была приотворена. Он заглянул внутрь и застал свою молодую жену и соседа в самый разгар любовных утех. Пара не заметила его. Не поднимая шума, пасечник вернулся к себе, взял улей с пчелиным роем внутри и принес его к бане. Любовники были все еще там. Он снял крышку улья, вбросил его внутрь и закрыл дверь. Когда любовникам удалось вырваться наружу, тела их распухли от укусов. Мужчина скончался прямо в собственном дворе. Жена пасечника пострадала меньше, но ее, с трудом стоявшую на ногах, изгнали из деревни, а днем позже охотники нашли в лесу ее растерзанное хищниками тело. Историю эту знали все, и никто не осудил пасечника за содеянное. Замужние женщины обходили соседей стороной. Страх невест, холодящий и его собственное сердце, был понятен, нельзя было только дать ему перерасти в ослепляющий разум ужас. Отныне только он, Иво, мужчина и воин, будет определять свою судьбу. Его губы скривила жесткая улыбка.