– И… – Уго осмотрел прибывших всадников. Все они, люди и лошади, были покрыты запекшейся кровью и грязью, лица исцарапаны. Грудь одного ирейца туго перетягивала пропитанная кровью тряпка, сам он с трудом держался на ногах. Небольшие раны были почти у каждого. – Остальные где?
– Мы все здесь. – Иреец обвел рукой горстку воинов. – Все, кто остался.
– Что?!
– Но мы видели куршей! – доставивший тело воин вновь осмелился посмотреть на военачальников и окрепшим голосом продолжил: – Они вошли в реку. Их много, как… как звезд в небе!
Услышав о прибытии куршей, Лембит поднялся на ноги и во весь голос закричал:
– Боги дали нам знак! Мы отомстим германцам за Велло! Ни один из них не должен остаться живым. Рига будет наша. Смерть врагам!
– Смерть, смерть! – подхватили ливы. И только внезапный высокий женский голос заставил их замолчать:
Наш Велло, брат, ушел навеки,
Мать ночи забрала его.
Он смелым был и быстрым воином…
Воздев к небу мокрое от слез лицо, Лея стоя раскачивалась над лежащим у ее ног трупом брата. Ее волосы, свободные от обычно стягивающей их тесьмы, совсем как на недавнем предсвадебном ритуале, широко разметались по плечам. В суматохе никто не заметил прибытия невест. Вита и Ванга, тоже простоволосые, присоединились к горюющей подруге, и их плачущие голоса слились в одной скорбной песне:
О Мать земли, прими его,
Прими его, как подобает,
В далекий путь отправь.
Лембит дал знак, и тотчас четверо ирейцев взялись выкапывать на ближайшем пригорке могилу. Ливы, как мотыльки на огонь костра, стягивались на далеко разносящийся голос женщин. «Такое скопление народа, – подумал Уго, – могут заметить с противоположного берега», но не решился прервать долгую погребальную песню.
Он не успел найти жену,
Не ждут его детишки дома.
Лишь неутешная сестра…
в одиночку выводила Лея, и невесты вновь подхватывали скорбный, знакомый каждому ливу припев:
О Мать земля, прими его,
Прими, как подобает…
Уго подошел к Лембиту вплотную так, чтобы никто из окружения не мог их услышать и напомнил:
– Мы в чужих краях. По обычаям, тело следует сжечь на погребальном костре.
– Это наша земля, – подумав, ответил Лембит. – Надо, чтобы все помнили об этом. Мы никуда отсюда не уйдем. Никуда и никогда.
– Как скажешь…
Когда могила была готова, ирейцы бережно перенесли в нее останки своего командира и уложили головой в направлении на путеводную северную звезду, чтобы он не заблудился в дороге. Под правую руку поместили меч и копье, чтобы было чем сражаться в дальних, неведомых никому, кроме богов, краях, левую руку прикрыли деревянным щитом, который убережет Велло от коварных ночных противников, в ногах поставили мешочек с едой. Во вторую могилу таким же образом уложили второго ирейца. Когда могилы засыпали землей, женщины остались продолжать отпевание, а мужчины отошли на расстояние, на котором можно было говорить, не опасаясь нарушить покой только что погребенных товарищей.