Клаус еще раз мысленно прокрутил в голове только что состоявшийся разговор. «Приходите с супругой» – сказала фрау Гогенфауер. Это означало – с Мартой. Которая никогда не бывала в высшем обществе и представления не имеет, как надо себя в нем вести. Да у нее даже подходящего случаю платья нет! Она же сама не хотела заказывать новое платье из-за беременности… Именно! – осенило его. Из-за беременности! Женщинам в ее положении и вовсе ни к чему показываться на людях. Ребенка надо вынашивать в спокойствии и уюте, а все это он теперь может ей обеспечить в полной мере. Может, чего бы это ему ни стоило!
Рука Клауса скользнула по груди и сжала подвешенную поверх котта бляху. Мимо прошли еще несколько горожан, скользнув по Клаусу равнодушными взглядами. Он убрал руку, закрывающую ослепительно сияющее под полуденным солнцем украшение, и очередной встречный, очевидно, подмастерье или ученик, тотчас отвесил глубокий поклон, словно камни на золотой бляхе имели особую, магическую силу. В теплом котте было жарко, и Клаусу хотелось вернуться домой, чтобы раздеться и в одной рубахе, а то и без нее забраться в прохладу разделочной, поближе к запасенным с зимы глыбам льда. Но еще сильнее тянуло проверить магическое воздействие дорогой побрякушки.
Лучше всего это было сделать сразу на всегда оживленной площади возле церкви. Отчаянно хотелось пить. Клаус вступил в лабиринт улочек и помедлил у выкованного из железа изображения пенящегося элем кубка, только тогда с досадой вспомнив, что полностью опорожнил у ювелира содержание мешочка из сундука Магнуса. Бывшего сундука Магнуса, поправил себя он.
– Господин желает отведать прохладительного напитка?
– Что? Откуда вы…
Повернув голову в сторону ведущих вниз ступеней, Клаус в восхищении уставился на стоящую там женщину. Таких он еще не видел ни в Риге, ни даже в далеком Бремене. Обычно блеклые волосы женщин из его окружения покрывал такой же блеклый чепчик или платок, дамы из более высокого сословия прятали волосы под накидки, простоволосой он видел только свою Марту, да и то лишь когда она, стыдливо повернувшись к нему спиной, готовилась в их крохотной каморке ко сну или занималась немудреным утренним гардеробом. Подобранная для него самим Магнусом, Марта была прекрасной женой для подмастерья – сильная, острая на язык, с мягким податливым телом, в которое можно было погружаться, как в заквашенное тесто. В высшем сословии, в ряды которого теперь вступил и он сам, женщины были другие. Они двигались, одевались, говорили, даже смотрели так, словно им было известно нечто неведомое окружающим их простолюдинкам. Но у стоящей на ведущей вниз лестнице пышные, иссиня-черные волосы, лишь чуть схваченные на голове маленьким чепчиком, были свободно раскиданы по открытым плечам, с шеи на высокую грудь свисали сверкающие в лучах солнца мониста, взгляд темных глаз был прямой и завораживающий. Вот если бы с такой женщиной прийти на праздник к Гогенфауерам!