Между городской стеной и наружным защитным валом раскинулись кишащие народом торговые ряды. Среди них легко было распознать ливов по синим накидкам у мужчин и пестрым, украшенным бронзовыми бляхами наплечным платкам у женщин, и земгалов по их льняным, обвешанным кольцами одеяниям, немногочисленных куршей в нашейных гривнах. Кривичи в шерстяных, отороченных мехом рубахах и в меховых шапках продавали пушнину. Но чаще всего встречались купцы из Готланда и Голштинии. В порту на Рижском озере разгружался купеческий корабль. Прямо от укрепленного сваями берега к нему были проложены плавучие деревянные мостки, по которым с тюками на плечах перемещались портовые грузчики. Еще один корабль едва успел встать на якорь, а к нему уже устремились с предложением услуг лодки.
У питейной лавки на торговой площади он заметил Иоганна. Вид у пилигрима был помятый, взгляд растерянный. Казалось, молодой повеса только теперь вышел из пьяного дурмана последних дней и еще не вполне осознавал, где оказался. Кошель его был привычно пуст, а ни одного знакомого лица поблизости не наблюдалось. Епископ подумал, что Иоганн уж очень пристально присматривается к хорошо одетому, но изрядно подвыпившему горожанину и приказал Карлу:
– Приведи его ко мне. Только без рукоприкладства.
Уточнять для верного слуги, кого он имел в виду, не пришлось. Монах, тщетно скрывая разочарование после озвучивания второй части указания, склонил голову и тут же исчез, будто его никогда и не было рядом, но уже через миг появился вновь в укромном уголке возле городской стены вместе с даже не пытавшимся оказывать сопротивление Иоганном. Оставив свиту, епископ подошел ближе и жестом указал Карлу отойти в сторону. При виде епископа Иоганн заметно приободрился, даже раскинул в стороны руки, словно пытаясь обнять верховного священнослужителя.
– Слава богу! Еще чуть-чуть – и я тут высохну, как осенний лист. Брат…
– Ваше преосвященство, – поправил епископ, на всякий случай останавливаясь вне досягаемости неспокойных рук Иоганна. – Мы уже говорили об этом.
– Но это было…
– Здесь, в Ливонии, куда ты прибыл как пилигрим, это правило должно соблюдаться еще строже. Не забывай, сам император назначил меня ленным князем Ливонии. И ты обязан выказывать мне должное почтение.
– Хорошо, бра… ваше преосвященство. Пусть будет по-вашему. Но не одолжите ли вы мне, вашему покорному слуге, несколько монет, чтобы я мог привести себя в достойный вид. Ведь не подобает брату…
– Я помню, что ты мой сводный брат, – вновь остановил его епископ. – И ты знаешь, что отец оставил нам немногое, а я, как старший в семье, взял на себя отеческую заботу об остальных. Покойный брат Энгельберт был пробстом Рижского конвента. Остальные наши братья тоже достойные и уважаемые люди в церковной иерархии. Но это не дорога в один конец. Мне нужны люди, на которых я могу положиться.