– Я же говорил, что… – попытался выдавить из себя я, но он меня грубо прервал.
– Заткнись!
Я закрыл рот, а мой опасный гость, медленно расхаживавший по захламленной вещами комнате, остановился и почесал стволом своего пистолета висок. В глубокой задумчивости он подошел к столику, стоявшему у занавешенного окна между двумя плетеными креслами, и взял валявшуюся на нем мою бейсболку.
У меня сердце сжалось еще крепче. Ведь я когда-то обещал подарить эту дурацкую штуковину с декоративной молнией над козырьком Элис на память о себе. А теперь Арнольд Шнайдер лапал ее своими руками, вертел перед глазами, рассматривал.
Но телефонный звонок заставил его бросить бейсболку обратно на стол и ответить. Сам он практически не говорил, зато долго слушал собеседника на том конце, и лицо его приобретало все более озадаченный вид. Я же представления не имел, как результат этого звонка может отразиться на моей судьбе. Ясно было только то, что перезвонил тот, кому Арнольд Шнайдер до этого продиктовал мои данные. И, слушая голос в трубке, он все чаще бросал на меня косые встревоженные взгляды. Потом выключил телефон и, рассеянно посмотрев на меня, спросил:
– Ты на самом деле Эрик Хансен? Швед? И работаешь переводчиком в какой-то занюханной юридической конторе?
Слушая свой учащенный пульс, я утвердительно закивал головой.
– Серьезно?
– Да… Я же… Зачем мне врать? Я же говорил…
– Тогда тебе очень-очень не повезло, Эрик!
– Почему?
– Потому что тебе придется умереть!
С этими словами он сделал пару уверенных шагов мне навстречу и снова направил пистолет мне в лицо. Я опять зажмурился, попытался отползти и закрыться руками, словно мог защитить себя ладонями от пули. Но на этот раз ему помешал внезапно раздавшийся стук в дверь. Мы оба уставились на нее, а потом друг на друга.
– Какого хрена? – со злостью прошипел мой гость. – Это еще кто?
И тут я вспомнил:
– Я… это… Я заказывал пиццу… Это, н-наверное, из р-ресторана…
– Пиццу? Ты заказал пиццу?!
– Да…
– Да чтоб тебя! – прорычал Арнольд Шнайдер.
А я лишь пожал плечами в ответ.
Он быстро прошел мимо меня и встал за дверью так, чтобы, когда она откроется, его не было за ней видно. Потом, сначала направив в меня пистолет, жестом приказал подняться с пола и подойти.
– Откроешь, заберешь пиццу, расплатишься и снова закроешь дверь. И чтоб без глупостей! – прошептал он. – Понял?
Чего тут было не понять?
Я так и сделал – собрался с силами и духом, встал и открыл дверь.
Только на пороге оказался вовсе не посыльный из ресторана и не кто-нибудь из персонала отеля. Черт возьми, в этот момент я был бы рад увидеть даже самого лейтенанта Шакура, каким бы он ни был негодяем и продажным полицейским. Но с коробкой пиццы в руках, улыбаясь мне конопатой физиономией, за дверью стоял сам Рон МакКонел собственной персоной.