Но этим вечером я так и не смог отыскать Элис. Трижды обошел остров вдоль и поперек, заглянул в каждый из ресторанов, спрашивал у официантов и барменов в баре, где мы расстались сегодня в обед, но все без толку. Элис нигде не было, и никто не видел ее ни на стойке регистрации в центральном холле, ни в спортзале, ни на теннисных кортах, ни в спа-комплексе. И, как назло, за весь день мне на глаза не попались ни Арнольд Шнайдер, из которого при встрече теперь точно я вытряс бы душу, ни старина Рон МакКонел, с которым, несмотря на его плаксивое занудство, можно было просто поговорить по душам. Наверное, поэтому, осознав провальный результат своих поисков, я отправился к нему, но тоже наткнулся на закрытую дверь и погашенный свет в окнах.
В очень подавленном состоянии пришлось вернуться в бар. После того, как дневной дождь закончился, он снова претерпел трансформацию и приобрел прежний вид, лишившись временных стен из циновок и брезента. Там снова было шумно и людно. Играла живая музыка. Все столики оказались заняты, поэтому я занял место за барной стойкой и попросил налить мне виски с колой. Учитывая, что ел я последний раз только утром, когда мы сидели с Элис у парапета, а из-за поисков пропустил ужин, я был ужасно голоден. Попросил у бармена сэндвич с тунцом и пока ждал, когда мне его принесут, выпил еще коктейль. Потом еще один за едой и один после. В общем, просидел в баре почти до часу ночи, регулярно прикладываясь к стакану, пока окончательно не окосел от выпитого спиртного.
Как возвращался в номер и ложился спать – не помню. Но невыносимое чувство вселенского одиночества рвало душу на части. Хотелось выть от тоски. И дело было даже не в том, что я хотел очередного повторения предыдущих двух ночей. Нет, мне не нужна была эта феерия чувств и эмоций, выраженная в физических ласках. Нет. Я просто хотел увидеть Элис, ее улыбку, иногда озорные, а иногда очень строгие, но всегда невероятно выразительные зеленые глаза. Услышать ее голос. Убедиться, что у нее все в порядке. И, наконец, просто прошептать спокойной ночи…
Новое утро началось для меня с головной боли и адского грохота, как на стройке. Никаких тебе теплых объятий или сонных поцелуев.
Мало того, что я проснулся один – без Элис, так еще поперек кровати, в одежде, мокрый от пота, потому что не включил на ночь кондиционер, и с чугунной головой. Во рту словно кошки нагадили, а звуки извне проступали как сквозь вату. Видимо, накануне вечером я все-таки здорово перебрал в баре.
Я с трудом оторвал голову от постели, уселся на край кровати и долго пытался унять шум в ушах, пока не понял, что это стучат в дверь. Попытался сосредоточиться, но это давалось мне с большим трудом. А стучать то переставали, то снова обрушивали на дверь серию яростных ударов. И с каждым разом этот стук становился все настойчивее.