– Извините, что лезу не в свое дело, но я тут краем уха услышал, о чем вы говорили, и не могу не согласиться, что зачастую наша полиция пренебрегает своими прямыми обязанностями и необоснованно закрывает глаза на некоторые вопиющие преступления. А что касается лейтенанта Шакура, так это вообще отдельная песня. Знали бы вы, какие слухи о нем ходят в городе. Говорят, это самый продажный мерзавец, и от него не стоит ожидать ничего хорошего. А еще он очень злопамятный и мстительный. Поэтому, если вдруг доведется с ним общаться, будьте осторожны.
– Спасибо за информацию, – ответил я. – А если о нем ходят такие слухи, почему никто не остановит его беспредел?
– Он чей-то родственник! У него есть покровитель из министерства внутренних дел. Поэтому никто не хочет связываться, чтобы не навлекать на себя беду. А он под видом благого дела поощряет беззаконие. Я, как и все, понимаю, что если несколько раз подряд во всеуслышание заявить о каком-нибудь серьезном преступлении или убийстве, совершенном здесь на островах, то поток туристов со всех концов света может заметно снизиться. Но так, как он, тоже нельзя относиться к своей работе. В конце концов, подобная халатность приведет только к росту преступности и ни к чему иному. Это и местное население расхолаживает…
– То есть, – я придвинулся ближе и чуть склонился над барной стойкой, – ты хочешь сказать, что не веришь в случайность последних двух происшествий?
– Смотря, что вы имеете в виду…
– Я имею в виду русского туриста и девушку, с которой ты мог меня видеть в последнее время…
– Да, я не верю, что это были несчастные случаи. А вы хорошо знали ту девушку?
– Нет, к сожалению. Мы познакомились только здесь и знали друг друга всего два дня. Хотя мне казалось, что я встретил человека, которого знал всю свою жизнь до этого момента и хотел бы провести с ней остаток своих дней. Но, оказалось, не судьба.
– И вы поэтому вчера вечером так налегали на спиртное, а сегодня продолжаете с самого утра?
Я был удивлен столь прямому вопросу, но не ответить не мог.
– Вчера я не мог найти ее полдня. Думал, что она просто решила таким образом отделаться от меня. Вот и накидался… Ну а сегодня, сам понимаешь…
Бармен понимающе кивнул и, наконец, отставил в сторону бокал, который полировал салфеткой уже минут пять. Потом положил рядом салфетку и, тоже наклонившись над барной стойкой, заговорщическим шепотом заговорил:
– Знаете, я не стал говорить об этом лейтенанту Шакуру, потому что он отмахнулся бы от моих слов, как от назойливой мухи. Но вам скажу, что если он хочет, чтобы все считали смерть русского туриста и вашей подруги злым роком судьбы, то пусть сам в это сначала поверит. Потому что я не верю! Я верю только своим глазам и ушам, тем более что я со своей работой почти каждого приезжего могу узнать в лицо. И с уверенностью могу сказать, что за день до смерти этот русский сидел здесь – на вашем месте и разговаривал с вашей подругой… и в их разговоре все время присутствовало слово «опасность».