— Опять мама? Она нас тут всех буквально затерроризировала.
Не имея возможности позвонить тебе, звонила всем по очереди. Егор ей с дуру свой телефон и телефон Ксении дал.
Киваю:
— Да, это мама. Но и не только. На меня внезапно наследство упало. От моих немецких родственников.
— Так ты что же теперь мало того что доктор наук и профессор, так ещё и богатая наследница?
Опять киваю, неловко улыбаясь.
— Пропала девка! Теперь вокруг тебя одно дерьмо будет.
— В каком смысле?
— А в таком. Ни один «нормальный» (она выделяет иронию, которую вкладывает в это слово, интонацией) мужик к тебе подступиться не рискнет — куда ж, если у жены мозгов столько, что до профессорства достукалась. Зато всякие альфонсики валом валить будут. Им наличие или отсутствие у тебя мозгов — без разницы, зато денежки очень даже к месту придутся. А ты у нас девица неопытная. Сразу попадешься такому вот козлу.
— Бабушка, ну что ты такое говоришь? — почти шипит Ксения, указывая глазами на Федора, который с каменным лицом отвернулся куда-то в угол.
Но Виктория Прокопьевна предпочитает ее знаки не замечать.
— Так что придется тебя взять под мое крылышко. Буду лично фильтровать всех тех, кто возле тебя вертеться станет.
— Некому вертеться-то, Виктория Прокопьевна.
— Это пока что некому. Я тобой займусь, так и знай. А то ходишь черт знает в чем. Лицо такое, как будто лимонов килограмм съела. Не-ет! Так дальше дело не пойдет! Завтра же поедем в магазин, накупим тебе разной бабской ерунды, к парикмахеру тебя своему свожу. Ну а потом… Есть у меня на примете один молодой и успешный мужчина. Всего сорок, а уже полковник. И не как наш Федя, кулаками по подворотням не машет, а сидит в штабе на отличной перспективной должности. Он для тебя будет достойным кавалером. И по социальному статусу и вообще. А не понравится — другого найдем.
Федор, который с непроницаемым лицом слушает все это сообщение, явно пущенное подобно камню из пращи в его адрес, молча встает и выходит вон. Палка его остается стоять, прислоненная к подлокотнику кресла. Но при этом он, видимо, пребывает в таком бешенстве, что даже почти не хромает.
— Бабушка, — уже в голос кричит Ксения и начинает вставать, норовя мчаться за Федором. Причем я готова бежать впереди нее.
— А ну сидеть! — рявкает Виктория Прокопьевна, и мы с Ксюхой припадаем на задние лапы как собаки на тренировочной площадке. Разве что испуганно хвостиками не крутим. По причине отсутствия.
— Куда помчались, козочки вы мои безмозглые? Догонять и утешать? Ничего глупее придумать не могли?
— Но ведь…