— Простите, я отвлекся. Повторите, пожалуйста, вашу последнюю фразу.
Глаза молодой женщины остались столь же холодны и бесстрастны, вежливо кивнув, она произнесла:
— Я сказала, что когда ставила лампу на столик у кровати, уронила с него запонки и потом долго искала их.
— Нашли?
— Только одну.
Иевлев на мгновение прикрыл глаза.
— Вы хотите сказать, что была только одна запонка?
— Я не знаю, сколько их было до падения. Но нашла я только одну, хотя искала очень внимательно — мне было неудобно, что она пропала по моей вине.
— Что было потом?
— У меня не хватило решимости будить Ивана Димитриевича. Я вышла и тут как раз встретила Наташу.
— То есть вы хотите сказать, что когда уходили, господин Чемесов спал, а на столике возле кровати лежала одна запонка?
— Совершенно справедливо. Хотя я не понимаю, с чего вас так взволновал этот факт. Вы хотите обвинить меня в краже запонки?
«Ого! — подумал Олег, внутренне подбираясь. — И зубки у нас остренькие. А вот посмотрим, что вы скажете на это».
— Одна из этих запонок была найдена у тела мертвой девушки. Господин Чемесов арестован по подозрению в убийстве.
— Что?!
— Как только Иван Димитриевич поправится, он будет препровожден из больницы в Бутырскую тюрьму.
— Мне казалось, вы его друг… — побелевшими губами произнесла Александра.
— «Платон мне друг, но истина дороже», — холодно процитировал Иевлев.
Александра вскочила с места и заметалась по комнате, стискивая виски пальцами.
— Запонка… Теперь я совершенно точно припоминаю, что звук от падения был такой, словно упала именно одна вещь, а не две.
— Вашим теперешним воспоминаниям — грош цена, сударыня.
— Но он просто не мог выйти из своей комнаты незамеченным. Я не спала и услышала бы…
— И, несомненно, сказали бы мне, — Иевлев усмехнулся.
Александра остановилась и уперла гневный взгляд в следователя.
— К вашему сведению, Мушка — борзая Николая Станиславовича, ночью спит в коридоре второго этажа. И у нее есть привычка, в общем-то обычная для большинства собак. Она, представьте себе, облаивает чужаков, коим собственно и являлся для нее Иван Димитриевич. Так вот — Мушка той ночью молчала. Может быть, вы поверите хотя бы собаке, если не хотите верить мне!
— Почему же она не лает сейчас — в доме двое посторонних!
— Днем она предпочитает отсыпаться в кабинете Николая Станиславовича. У камина. Она уже стара для псарни.
— Браво, госпожа графиня! Все очень логично!
Александра устало опустилась в кресло. Помолчала, а потом негромко спросила.
— Насколько серьезны улики против Ивана Димитриевича?
— Скажем так — их достаточно.