- Не знаю, - почему-то шёпотом сказал я. - Но... Я... не знаю, как всё происходит. И... да, я виноват, но... сейчас я, наверное, мог бы уйти. Один. Но я же с вами. Я не собираюсь... А, я понял. Ты потому и хочешь, чтобы я учил Лоренцу?
- Да. Может, тогда ты её не оставишь. Я просто не вижу, к кому ты можешь привязаться больше.
- Ну, - усмехнулся я. - к Гвидо, например.
- Нет, - она ответила на мою улыбку усмешкой. - Мужчина может, конечно, и умереть за друга, только это по голосу ума, не сердца. Но когда выбирают между умом и сердцем, всегда выбирают сердце. Крепче, чем сердце, не привяжет ничто. Так что нужна женщина.
- Ну, тогда выбор сомнителен. - заметил я. - Есть и другие кандидатки.
- Да уж, тебе трудно скрыть в себе мужчину, - она откровенно рассмеялась в ответ на мой взгляд по её фигуре. - Но увы, к тому времени, как ты войдёшь в возраст, я уже перестану представлять для тебя интерес. А сейчас чисто платонические отношения между нами были бы удивительны.
- Ну да, - я кивнул туда, где сидели остальные участники нашей эпопеи, и двинулся в ту же сторону. - А Паола отпадает по очевидной причине.
- Вовсе не по той, о которой ты думаешь.
- Вот как?
- Конечно, Паола, без сомнения, полюбила этого юношу, весьма достойного, как кажется. Но она - посвящённая Диане, это её выбор, и не думаю, что Гвидо сумеет изменить это. Если мы избежим смерти, то на это осеннее равноденствие Паола снимет тунику.
Мне понадобилось добрых две-три секунды, чтобы понять, о чём речь.
- А... а Гвидо?
- Им может быть и Гвидо. - легко согласилась Мария. - Если он там тоже будет. Но в любом случае он не будет единственным. На таких праздниках не принято никому отказывать в любых желаниях, а Паола ведь очень красива и юна, потому и желающих, и желаний будет много, и она это знает. Так что дело не в этом.
Гвидо, между тем, сидел подле Паолы, подвернув под себя одну ногу, и держал руку девушки у себя на колене. Отсюда не было слышно, но видно было, что он ей что-то говорит, а она с интересом и доверчивостью склонила к нему голову. Говорил он, видимо, тихо, поскольку Лоренца ёрзала и вытягивалась со своего места, чтобы услышать. Выглядела Паола воплощённой ангельской невинностью. Как обманчива, оказывается внешность. Или природа? Да всё обманчиво, короче. Мне, почему-то, стало обидно за Гвидо.
Выяснять дальше, что там имела ввиду Мария в своих наивных планах, которыми она со мною же и поделилась, я не стал. И так всё понятно. Хотя, молодец, не отнять. За семьсот лет до Сент-Экзюпери додумалась, за кого мы в ответе. И стала применять на практике.