В палату вошел заведующий — вечно чем-то недовольный дядечка, с которым приходилось общаться только во время общих обходов. И сразу же начал гундеть:
— Совсем Димка своих разбаловал! Пациентка Соколова, как самочувствие?
— Отлично, Василий Иннокентьевич! — ответила Тайишка, а я на рожон и не собиралась лезть.
— Вот и отлично, что отлично! — грозно рявкнул он. — После обеда будут готовы документы, переводим тебя в общую терапию. Вот туда, кого хошь, води. Там проходимость, как в публичном доме.
— Уже переводите?
Вот теперь было непонятно, кто из нас задал этот вопрос. Из общей терапии Тайишке недалеко и до выписки, но она, кажется, теперь не так сильно боялась — по крайней мере прежней истерики я в ней не заметила.
— Уже, уже, — поддакнул Василий Иннокентьевич, направляясь к одной из пациенток. — И хахалю своему передай, что в реанимацию мы пускаем только ближайших родственников!
Я не сообразила, что он имеет в виду, потому спонтанно выдала:
— Кстати, о хахалях. Где Дмитрий Александрович?
— Так на больничном еще. Он ведь при тебе в обморок рухнул, переутомление у Дмитрия Александровича!
И как только он занялся женщиной на дальней кровати, до меня дошел весь смысл нашего разговора, и потому я обратилась к своей загадочной подселенке:
— Хахаль — это не Дмитрий Александрович? Ну точно ведь, ему-то в реанимацию заходить можно…
Она молчала и не спешила расставить точки над ё, меня же съедало любопытство:
— Что за хахаль, душа моя стеснительная?!
Почувствовала, как наши общие щеки начали краснеть. Похоже, подружка моя окончательно стушевалась. Но зато забубнила:
— Мне так неудобно… стыдно говорить…
— Эй, ты чего? Я наоборот, в полном восхищении! Я-то тебя мышенькой серененькой считала, а ты хахалем обзавелась! В совершенно незнакомом мире! Не выходя из реанимации! Да ты обошла по всем фронтам любую известную мне вертихвостку! Кто счастливчик? Я теряюсь, если исключить Дмитрия Александровича и всех лежачих больных.
— Я… Это… Только ты не сердись, хорошо? — я замерла от любопытства. — К… Костя.
— Костя?!
Я едва удержалась, чтобы на кровати не подскочить. И злиться вовсе не собиралась: давно уже признала, что с ним у меня ровным счетом ничего общего. Даже не представляю, каким образом сошлась когда-то с таким занудой.
— Я не сержусь, Тайишка! — заверила, чтобы она окончательно успокоилась. — Просто изумляюсь! Как же так получилось?
— Я… это… телефон осваивала… вот на нем и осваивала…
— Да нет, снова неправильно спрашиваю! Почему так получилось, когда тут целый Дмитрий Александрович под носом мельтешил? Или ты хвост задрала от скуки, как только он на больничный ушел?