— Да ладно!
— Конечно. Готов отдать право диктовать тебе. Дави на меня, пока разрешаю. Только начни с моих штанов.
Я задохнулась одновременным смешком и предвкушением. Не стала себе сопротивляться и потянула за завязку на штанах, но предпочла дразнить дальше:
— Вот видите, вы просто не можете не давить!
— Разве я давлю? Быстрее, Ольга. Мне не терпится заткнуть твой рот…
Обнажившийся член был возбужден, я чуть отодвинулась, но не отвела взгляда от головки с выступившей каплей смазки. Керин сам подался бедрами вперед, я спонтанно отклонилась, и тогда он положил мне ладони на затылок и с силой притянул.
— Давай же! — он коснулся головкой моих губ, вынуждая приоткрыть рот. — Начинай уже диктовать мне свои условия.
Ответить я не смогла. Мне не было противно, хотя раньше я минет не делала. Растерялась, скорее, от неумения, но само ощущение его возбуждения сводило с ума. Он начал ритмично толкаться вперед, не слишком глубоко, но резко, скользя вдоль языка. Когда я почувствовала увеличение напряжения, все же отстранилась и выпустила член.
— Не надо в рот…
Я не договорила, но он понял. Тем не менее обхватил мой подбородок и надавил на челюсть.
— Надо… — его голос тоже сбивался. — Хочу так. Самое время показать мне язык, Оля.
Он начал двигать другой рукой вдоль члена, а я подчинилась — открыла рот и приняла теплую струю. Сперма не оказалась противной на вкус, или мое возбуждение притупляло любые неприятные ощущения. А возбуждение было мощным — особенно от мысли, что он фактически заставил меня сделать то, чего я раньше не делала и даже не собиралась. Я приблизилась сама и обхватила губами головку. Руку дам на отсечение, что в этот момент я расслышала приглушенный стон.
Я все еще тяжело дышала, когда смогла поднять голову и посмотреть ему в лицо. Попутно заметила, что Керин медленно расстегивает пуговицы на рубахе, а на его губах снова появлялась улыбка. Именно она и заставила меня сказать:
— Вы настоящий диктатор, что и требовалось доказать!
— Правда? Возможно, в следующий раз у меня выйдет лучше. Кстати, как насчет совместной ванны?
— Что?
— Я сказал: раздевайся. Или я раздену тебя сам.
Я не сдержала усмешки и откинулась спиной на кровать. Но не пролежала так и пары секунд. Уже обнаженный Керин бросил свою одежду на пол и принялся за мою. Он не растягивал удовольствие — наоборот, быстрыми движениями расстегнул застежки, стянул платье через голову, вынудив меня встать, потом, все так же не мешкая, снял сорочку. Притянул меня к себе, а потом с легкостью подхватил на руки и понес в смежную комнату. Я испытывала удовольствие лишь оттого, что могла беззастенчиво прижиматься к его груди.