– Я не хотела, но… – пыталась объяснить Алсу.
– Узнаю борцовскую хватку моего бывшего! – расхохоталась я.
Мы встретились глазами, и она покраснела. Я посоветовала лаской отучить Федю от виагры, так как смерть пожилых мачо в объятиях юных подруг стала банальностью и не попадает даже в сводки пикантных новостей. Девушка проговорилась, что его в постели уже прихватывало и он пил валокордин. Когда открыли третью бутылку, Алсу, всхлипывая, призналась: до Лапузина у неё был только аспирант Пекарев. Но он был слишком озабочен геномом бразильских обезьян и не сумел разбудить в ней женщину. А Федю она просто боится, не испытывая от его захватов, заломов и партеров ничего, кроме боли и стыда. Бедняжка заплакала, я, конечно, стала успокаивать, вытирая слезинки с её раскосых чёрных глазок. И вдруг она мне так остро, так нежно напомнила убитую горем Флёр, что защемило сердце… Не смотрите же на меня так! Я сама не ожидала…
Утром, когда нежная азиаточка, измученная бурно обретённой чувственностью, ещё спала в нашей широкой семейной кровати, я достала из-за образа Казанской Божьей Матери шкатулку с моими безделушками и перед уходом поцеловала девочку в её чистый лобик. Нет, я не жалела ни о чём, но и продолжения не желала. Я же не знала, что мои обидные слова про молодых дружков Алсу запали в подозрительный Федин мозжечок, и он перед отъездом на всякий случай поставил в спальне скрытую камеру! Не знала я и того, что отец Яков уговорил своего прихожанина – вице-президента Академии наук Полумесяца пристыдить Лапузина, и тот, испугавшись огласки в научных кругах, пообещал выбросить мне десять процентов от общего имущества. Алсу позвонила в тот же вечер и умоляла о новой встрече. Я сказалась больной, нам нельзя было видеться, я чувствовала, как во мне медленно распускается смертельная орхидея запретной неги. Отцу Владимиру о случившемся я рассказывать не стала. Зато отец Яков, выслушав, долго хохотал и признался, что в его исповедальной практике такого случая ещё не было. Да, брошенные жёны мстили в сердцах с сантехниками и лучшими друзьями, но чтобы затащить в постель любовницу мужа! Ха-ха! Он посерьёзнел и наложил на меня епитимью: покаянный канон и десять земных поклонов перед сном…
– И всё? – удивился Кокотов.
– А чего вы хотели? Не отлучать же меня от церкви! Мой друг, не будьте гомофобом!
– А Алсу?
– О, она звонила снова и снова, говорила, что не может без меня жить. Я пошла к психоаналитику. Он отнёсся к случившемуся очень серьёзно, предупредил: связь надо немедленно прекратить, посоветовал поскорее найти мужчину, который по-настоящему взволновал бы меня, а также рекомендовал самокодирование по нейролингвистическому методу. Видите: эти плакатики напоминают мне каждый миг, что я люблю мужчин, и только мужчин. Нет, я не хочу назад, в страну заблудившихся женщин. Но это так трудно, Андрюша, так мучительно! Мне жаль Алсу. Девочка сошла с ума. Вот, смотрите!