– А, начальник… – поднялся навстречу Харитонов. – Садись, не побрезгуй.
Антипин придвинул свободный стул, выпил протянутую Харитоновым рюмку, закусил балыком.
– Красиво гуляете, – сказал он, оглядывая стол с початыми бутылками коньяка, водки, дорогими закусками.
– Напоследок… – ткнулся через стол пьяный Сёмушкин.
Харитонов положил ему на плечо руку:
– Отдыхай, Семён, отдыхай… Познакомься, начальник.
Антипин кивнул. Он уже давно разглядывал краснощёкого вербовщика, сидящего рядом с Харитоновым.
– Ну, как положено, за знакомство, – потянулся тот с рюмкой через стол, и Антипин чокнулся.
– Угощаем, значит, – сказал он вербовщику, и тот, нагло усмехнувшись, кивнул: «Угощаем».
«Знаем твоё угощение», – безмолвно продолжил Антипин, и тот так же безмолвно ответил: «а как же иначе?» И по тому, как блеснули его глаза, Антипин понял, что дело своё вербовщик считает сделанным и его, Антипина, совсем не боится.
Он положил на планшет руку, и вербовщик его понял.
– Ну всё, мужики, – сказал он. – Вы сидите, а у меня дела…
И покатил между столами, поблёскивая вытертым костюмом.
– Допьёте, найдёте меня в зале, – поднялся Антипин.
– Сделаем, начальник, будь спок.
Он вышел из ресторана, обошёл зал, но вербовщика и след простыл.
Понятливый, подумал Антипин, и без особой надежды, но всё же помолился на хорошую погоду. Больше он ничего сделать не мог…
В полночь КПЗ осталась свободной, и пьяных, но ещё держащихся на ногах рабочих Антипин разместил на ночлег.
– С вас бы не только за удобства, за вытрезвление брать деньги надо, – сказал лейтенант.
– У них в карманах дырки, брать нечего, – трезво объяснил Антипин. – Ничего, они спокойно спят.
– А вы здесь можете переночевать, – посочувствовал лейтенант, кивая на свой угол. – На стульях. Жёстко, конечно, но выспаться можно.
– Да я уж с ними, за компанию.
Антипин, подвинув храпящего Харитонова, опустился на пол у двери, снял куртку, бросил под голову планшет, хотел сдать на хранение лейтенанту наган, но передумал, сунул его туда же, под голову, и с наслаждением вытянулся, всем телом чувствуя неодолимую усталость.
…Проснулся Антипин от криков, причитаний и громких голосов. В КПЗ никого не было. Натянул сапоги, подхватил свои вещи и вышел на свет. Перед лейтенантом, размазывая слезы, сидел вчерашний «мальчик». Из расстёгнутого ворота рубашки выглядывали седые, мокрые от слёз волосы.
– Проснулись? – повернулся лейтенант. – А ваши недавно пошли завтракать.
– Стер-р-ва, – канючил мужчина. – Паскуда…
– Ну-ка, не выражайся! – прикрикнул лейтенант и, повернувшись к Антипину, пояснил: – Пять тысяч, говорит, спёрла. А кто – не помнит.