— Но это его не остановило.
— Быть может, Мейт отмахнулся от страхов, потому что тоже наслаждался, играя с опасностью. Мотели, фургоны ночью в глухих местах — все это говорит мне о том, что он был не прочь строить из себя шпиона.
Я вернул Майло остальные снимки, и он убрал их в конверт.
— Столько крови, — задумчиво произнес я. — Трудно поверить, что нигде не осталось ни одного отпечатка.
— Внутри фургона много гладких поверхностей. Коронер нашел несколько смазанных отпечатков — подобные завитки бывают на картинах художников, предпочитающих рисовать пальцем. Предположительно убийца работал в резиновых перчатках. На переднем сиденье мы обнаружили пустой пакет. О такой жертве, как Мейт, можно только мечтать. Он сам приготовил все для последнего пиршества.
Майло снова сверился с часами.
— Если убийца имел доступ к хирургическому набору, он также мог захватить губки — идеальное средство, чтобы вытирать следы. В фургоне обнаружены следы губок?
Он покачал головой.
— Что еще из медицинского оборудования вы нашли?
— Пустой шприц, тиопентал и хлорид калия, тампоны, смоченные спиртом, — здорово, правда? Собираясь проломить человеку череп, ты протираешь его спиртом, чтобы не допустить заражения крови?
— Так поступают в тюрьме Сан-Квентин во время казни. Вероятно, это позволяет чувствовать себя профессионалом, заботящимся о здоровье. Убийца хотел, чтобы все выглядело законным. Ну а саквояж, в котором все это лежало?
— Нет, ничего похожего.
— Никакой сумки?
— Ничего похожего.
— Какая-то сумка обязательно должна была быть, — сказал я. — Даже если все снаряжение принадлежало Мейту, не мог же он допустить, чтобы оно просто валялось на полу фургона. Да, кстати, Мейта лишили медицинской лицензии, но он по-прежнему воображал себя врачом, а врачи ходят с черными саквояжами. Даже если он был настолько жадным, что не хотел тратить деньги на настоящую кожу и пользовался бумажным пакетом, вы все равно должны были его найти. Почему убийца оставил «Гуманитрон» и все остальное, но забрал сумку?
— Пришил доктора и стащил его саквояж?
— Перенял его практику.
— Он хочет стать доктором Смертью?
— Резонное предположение, не так ли? Но, убив Мейта, не может же он просто заявить о себе во всеуслышание и приступить к исцелению неизлечимо больных. Впрочем, он мог что-то придумать.
Майло принялся яростно тереть лицо, словно моясь без воды.
— Еще одно мокрое дело?
— Пока что это лишь теория.
Взглянув на хмурое небо, Майло хлопнул конвертом с фотографиями по ляжке, задумчиво кусая губу.
— Продолжение. О, это было бы замечательно. Просто