Робин, ответившая на звонок, успела меня перехватить. В итоге с собакой пошла гулять она, а я вернулся в кабинет.
— Ты ведешь дело Мейта? — спросил я, удивляясь тому, что Майло не позвонил мне раньше.
Внезапно мне стало не по себе. Прошедшая неделя, и без того сложная, стала совсем запутанной.
— Кто еще мог удостоиться подобного благословения?
Я негромко рассмеялся, чувствуя, как затылок сковывают обручи напряжения. Я забеспокоился сразу же, как только услышал об убийстве Мейта. После долгих колебаний сделал один звонок, но не получил ответа. В конце концов, я вынужден был обо всем забыть, поскольку у меня не было никаких причин не делать этого. И действительно, меня это не касалось. Но теперь, когда за расследование взялся Майло, все переменилось.
Все тревоги я оставил при себе. Звонок Майло не имел никакого отношения к моей проблеме. Совпадение, одна из маленьких отвратительных накладок. Или, возможно, на всем белом свете живет всего сто человек.
Причина, по которой Майло связался со мной, была простой: страшное сочетание слов «кто виноват?» В деле достаточно психопатологии, и я могу быть полезным.
К тому же я друг Майло, один из немногих, с кем он может быть искренним.
Против психопатологии я ничего не имею. Меня беспокоила другая составляющая — дружба. Те вещи, которые я знал, но не рассказывал Майло. Потому что не мог рассказать.
Я согласился встретиться с Майло на месте преступления в понедельник в 7:45 утра. Когда Майло дежурит в Западном участке, он заезжает за мной, но на этот раз он уже договорился о встрече в 6:15 в Паркер-центре, и мне пришлось вести машину самому.
— Утренняя молитва? — спросил я. — Будем доить коров вместе с большими шишками?
— Чистить стойло, а большие шишки будут мне мешать. Надо найти чистый галстук.
— Разговор пойдет о Мейте?
— А о ком еще? У меня будут спрашивать, почему я ни хрена не сделал, а я буду кивать, шаркать ногами и говорить: «Слушаюсь, сэр, слушаюсь, сэр».
Мейт был убит недалеко от моего дома, поэтому я выехал в половине восьмого. Первая часть пути состояла из десятиминутного отрезка по Беверли-глен на север. Мой «Севиль» буквально летел, потому что я ехал навстречу потоку, не обращая внимания на сердитые лица водителей, стоявших в пробке в сторону юга.
Экономический подъем и щедрые взятки подтолкнули в Лос-Анджелесе в последнее время стремительный рост дорожных работ, в результате чего движение по городу превратилось в сущий ад. В этом месяце наступил черед нижней части Беверли-глен. Нахальные рабочие в ярко-оранжевых куртках устанавливали новую дренажную систему как раз к началу засушливого сезона. Распределение обязанностей было в духе нашего муниципалитета — на каждого работающего приходилось пять стоящих рядом без дела. Чувствуя себя монархистом времен, предшествующих взятию Бастилии, я пронесся мимо вереницы шикарных «Порше» и «Ягуаров», медленно ползущих вперемежку с подержанными развалюхами. Демократия по принуждению: насильственная близость вплоть до ласковых соприкосновений бамперами.