И то, что происходило в море, под ногами, пыталось привлечь к себе ее внимание. Черные грузные силуэты, скользкие и блестящие, поворачивающиеся, покоящиеся в волнах, ныряющие и выныривающие, издавали звуки, напоминавшие человеческие голоса, – если прислушаться. Что касается далеких черных физиономий, она усматривала в них известное подобие усатым собачьим мордам с приплюснутыми ушами. Однако глаза и зубы определенно были человеческими.
***
Клео пробудилась в своей гостиной. И сразу же увидела, как Йоланда поднимается с кресла. Сиделка подошла к ней, осторожно ступая, улыбаясь во весь рот, а очаровательные глаза ее наполняло волнение, которое, по мнению Клео, не могло иметь никакого отношения к пробуждению пациентки.
Сиделка, должно быть, вошла, когда Клео спала; шел уже десятый час. Первую половину ночи старая женщина спала плохо, а потом решила более не спать – из-за снов, которые ее нейролептики самым непонятным образом либо не могли подавить, либо делали только хуже. Целую неделю после визита к Кудасам ей нездоровилось. На противоположной стороне комнаты то мерцал, то вспыхивал экран видеосистемы, звук оставался негромким. Приходящая сиделка смотрела новости и листала дневник, в который Клео заносила впечатления дня, внезапно нагрянувшие воспоминания и результаты курсов лечения. Быть может, Йоланду развлекли некоторые из воспоминаний Клео. Она сомневалась в том, что дневник ее может содержать какие бы то ни было юмористические мотивы, но, с другой стороны, не могла и вспомнить в точности все, что писала туда. Предписанное лечение не могло полностью сохранить ее разум, однако замедляло деменцию и успешно боролось с навязчивыми идеями, и посему Йоланда три раза в день приходила к ней домой проверять, исполняет ли Клео врачебные предписания.
Потянувшись к стакану с водой, Клео сделала несколько глотков через соломинку. Ночная жара чуть согрела воду. Заметив, что руки ее трясутся, она торопливо сунула в рот три пилюли, которые Йоланда уже поместила на боковой столик.
Йоланда попыталась загородить экран собственным телом.
– Новости не радуют. Позвольте мне выключить их.
– И когда же это они были радостными? Не думаю, что мы когда-нибудь дождемся приятных новостей. Но дай послушать. Что же я пропустила?
Мир. Она никогда не забывала о нем, пока спала. Постоянно сужавшееся пространство ее разума часто утомляли собственные попытки понять, почему люди допустили подобный ход событий, позволили миру сделаться таким плохим. За последние несколько дней казавшаяся бесконечной война между Турцией, Ираком и Сирией за контроль над истоками Евфрата и Тигра достигла новых высот. В Индии дождей, как и прежде, хватало, а в Пакистане их не стало совсем, и потому война из-за воды уже готова была разразиться. Даже при приглушенном звуке Клео не испытывала никакого желания видеть густые облака пыли, стоявшие над континентами, лицезреть сражения дронов, остатки разрушенных машин и лунный ландшафт разрушенных бетонных зданий, в который превратилась теперь существенная часть Среднего Востока, Кашмира и Северной Африки. Клео решила, что Йоланда следила за ходом эскалации соответствующих конфликтов.