— Через колодцы на дне Маморе, посредством которых обе
реки наверняка сообщаются…
— И как ты намерен искать их на дне?! У тебя что, есть
батискаф?! — Жорик не стал скрывать раздражения.
— У нас есть акваланги, — напомнил Мишель.
— В Жака Ива Кусто поиграем?!
— Не знаю, как насчет колодцев, но про акваланги —
дельная мысль, — сказала я. — На самый крайний случай, если нас конкретно
припрет, просто нырнем, и adieu! Как вам такая идея? — я обернулась к Жорику за
поддержкой. Тот почесал висок.
— План, что надо, принцесса, но, не пойдет…
— Почему?! Думаешь, нам не хватит запаса воздуха, чтобы
убраться достаточно далеко?!
— Мы же не боевые пловцы, милая. И акваланги у нас
обычные. Их по пузырькам в два счета вычислят, и…
— И?
— Ты, принцесса, никогда не видела, что бывает с рыбой,
когда в пруд бросают динамитную шашку?
Мишель хотел что-то возразить, когда издали донесся
нестройный звон подвесных моторов.
— Вот и дождались! — упавшим голосом констатировал
отец.
— Похоже, Марго, ты пустила ко дну не все корыта
хваленой Медельинской эскадры… — Жорик нашел в себе силы улыбнуться.
— Надо убираться! — вскричал Мишель, хватаясь за ручку
стартера. — Рубите конец!
Я была согласна, одной из лодок приходилось пожертвовать. Но
Жорик даже не шевельнулся.
— А припасы?! А оборудование?! А дорогие твоему сердцу
акваланги?!
— Трупы и без аквалангов прекрасно плавают! — отец
неистово дернул рукоять стартера. — Когда дирижабль падает, все, кроме экипажа,
становится балластом!
Магнето взвыло. Мотор завелся. Лодки стояли борт в борт.
— Жорж, пошевеливайся, перебирайся к нам! — крикнул
папа. — Семеро одного не ждут!
— Без паники! — потянувшись, Жорик смахнул папины
пальцы с рычажка переключения скоростей. — Не кипишуй, Моше! Про вертолет
забыл?! С минуты на минуту стемнеет…
— В пределах получаса, — возразила я. От волнения меня
лихорадило.
— Они не успеют доплыть сюда до наступления темноты, —
заверил Жорик с противоестественным спокойствием. — А потом преспокойно
проскочат мимо. Делов…
— А если успеют?! — изловчившись, Мишель все же врубил
первую передачу. Дядя Жора, еще сильнее перегнувшись через борт, налег на
струбцину, и похожий на серебряный диск гребной винт выскользнул из воды.
Мотор, оставшись без нагрузки, взвыл как Иерихонская труба.
— Не глупи, приятель! — скрипнул зубами Жорик. — Под
вертолет подставишься!
— Пусти, дурак! — раскрасневшись, выкрикнул Мишель. —
Угробить нас захотел?! Приспичило остаться, валяй, это твое личное дело!
Я продолжала колебаться, потрясенная, кроме всего прочего,
первой серьезной размолвкой между мужчинами. Это было отвратительно.