– В этом Бравлин прав. Княжеская присяга всегда вернее, да одна она и законами нашими предусмотрена. Когда в Ростове нового князя выберут, все равно новому князю присягать придется. Но, видимо, без присяги старост в этот раз тоже не обойтись. Иначе этих старост другие поселения не поддержат.
– Да, княже, князь Бравлин то же самое говорит.
– Когда полк Даляты прибыть на место должен?
– Он уже должен был выступить. Напрямую из Бьярмии, не заходя в Русу. Прямиком им куда как короче добираться.
– Ладно. Я подумаю, что воеводе Даляте написать. Отправлю к нему гонца с наставлениями. А где пять сотен работных свеев потеряли?
– Едут с провожатым. Санями. А гонца к Даляте… Да уж… Без наставлений Далята долго соображать будет, что ему делать, и печку в доме истопить забудет. Гонцом, княже, опять меня пошлешь?
– Посмотрим. Я хотел еще обстановку в Смоленске узнать, а потом уже советы Даляте давать. А то мы все от хозар опасности ждем, а булгары не намного лучше. Зря что ли они когда-то составляли с хозарами одно государство[69]… Да и сейчас они в состоянии друг другу помогать. А это значит, что булгар нельзя терять из внимания. Как, впрочем, и Муром…
Гонец, догнавший князя-воеводу и боярина Пламена, лицом был Дражко знаком, хотя имя его из памяти или полностью выпало, или было вообще неизвестно. Скорее, второе. Дражко помнил по имени многих своих воев, но этот был, судя по красному щиту, из варягов Войномира, которые лицом могли уже и примелькаться, потому что многие из них выставлялись в качестве стражи во Дворце, но никогда князю-воеводе не представлялись. Просто необходимости такой не возникало. Попросить стражника принести мед можно было, и не спрашивая имени.
– Говори, – потребовал Дражко. – С чем прибыл?
Гонец должен был принести устную весть, понимал князь-воевода. Хотя сам князь Войномир человек грамотный, он знает, что Дражко не любит ни читать, ни писать. И должен был прислать такого, который умеет сказать.
– Князь сообщил, что в храме Яровита произошло несчастье…
– Да, я ждал этого, – Дражко посмотрел на серьезного и нахмуренного боярина Пламена. – Говори дальше…
– Двенадцать младших волхвов храма устроили тризну по женщине, которую сожгли накануне. Волхв дал им бочонок вина, присланного боярином Пламеном. И все младшие волхвы к утру умерли. Верховный волхв обвиняет боярина в том, что он дал бочонок отравленного вина. Но князь Войномир приказал заковать волхва самого в цепи, и посадить в подвал, местонахождение которого никому не открыл. Некоторые бояре высказывали возмущение действиями князя, и князь их повесил. Бургграф Славер разослал по городу переодетых стражников. Какие-то люди ходят среди торговых, в основном, рядов и среди викингов, и настраивают людей против князя. Несколько человек удалось схватить. Их сейчас допрашивают. След знать, кто их послал. Но в городе больше говорят о волхве Вандале и боярине Пламене, считая, что это их действия. Говорят, что Вандал через Пламена договорились с князем Войномиром, чтобы уничтожить на острове всех влиятельных людей. Тогда князю никто не будет мешать творить беззакония.