Посмотрев на нож проводника, Русалко встал у костра, где подогревали мясо, снял с пояса свои ножны с ножом, и протянул Казце.
– Возьми. Это подарок от меня. Недавно еще этот нож принадлежал свейскому конунгу, и входил в пару с его мечом. Клинок там хороший, острый. Только точить его нужно долго и старательно. Тяжело точится – сталь твердая. Тебе такое оружие сгодится…
Нож был длиной с целый локоть. Казце с радостью принял подарок, и рассматривал оружие восхищенным взглядом.
– А ты разрешишь его на черенок насадить? – спросил проводник сотника.
– Я уже не могу разрешать тебе или не разрешать. Это твой нож. Делай с ним, что хочешь. Только не понимаю, зачем такой нож сажать на черенок.
– Рогатина будет. Ведмедя добывать.
Русалко улыбнулся.
– Спроси нашего князя, как его отец добывал ведмедя. Целые праздники для этого устраивали… Мы все это много раз видели.
– Как? – любопытный меря повернулся к Гостомыслу. Он был, видимо, заядлым охотником.
– Просто, – объяснил князь-посадник. – Люди ловили ведмедя, и в цепях приводили его к моему отцу. Перед ним цепи отпускали, и разбегались, кто куда может. Отец выходил, бил ведмедя кулаком в грудь, и убивал.
Проводник усердно закивал головой.
– Я слышал про такого человека. Про него сказки у нас рассказывают. Его звали князь Буривой. Так, кажется.
– Да. Это был мой отец! – сказал Гостомысл с гордостью.
– Ты – сын Буривоя! – воскликнул Казце.
– Да, – слегка удивился князь-посадник.
– Значит, это не сказки? Значит, Буривой на самом деле был?
– Конечно. Он умер только в начале этой зимы. А осенью, на моей свадьбе, убил своего последнего ведмедя.
– Как он умер?
– Его отравили… – неохотно признался Гостомысл. – Хозары отравили. Через своего человека, которому батюшка доверял…
Князь-посадник не захотел рассказывать, что отравила князя жена его брата, сначала просто дочь хозаритянской рабыни, а потом княжна Велибора. Хотя это и не было тайной, тем не менее, Гостомыслу казалось, что рассказ об этом бросает тень на всю его семью. Кроме того, он сам себя назвал воспитателем сына Вадимира и Велиборы Вадима. Значит, обвинения в адрес матери могли бы и на плечи ребенка тяжким грузом давить, хотя он сам во время преступления еще и не родился на свет. А Гостомысл такого не желал. Ребенок не мог отвечать за свою мать, какой бы она ни была. А Гостомысл хотел вырастить из племянника настоящего новгородца.
– Такого человека нельзя было одолеть в бою, – сказал проводник с непонятной словенам гордостью, словно князь Буривой принадлежал к племени меря. Но, скорее всего, Казце просто возгордился, что познакомился с сыном прославленного князя. – Его только предатель мог отравить. Что же ты в нашем поселении не сказал, чей ты сын! Мы бы тебя до самого Ростова на носилках несли…