На закрытие журнала дали 25 тысяч. Антону почему-то казалось, что денег изначально было побольше, но его контрагент тоже себя не на помойке нашел. Пять тысяч Маяков оставил себе сразу. Оставить хотелось больше, но его торкнуло неприкаянное курение Кирилла у входа в бар.
Петр Кислицын
(11 ОКТЯБРЯ, РОССИЯ — ГРУЗИЯ, 3:1)
Петр любил семейные праздники за вкусно пожрать. Сравнительный достаток и изобилие продуктов в магазине в целом стол не изменили. Евгения Павловна была верна традициям: если салаты — то с майонезом, если мясо — то свинина под сырной корочкой и с картошкой, зато белой рыбы и икры позволялось побольше и почаще.
Петя ел за троих, но пил теперь умеренно.
Обычно говорили обо всем на свете, но в этот раз больше о политике. Отца интересовало, когда посадят Ходорковского. Евгения Павловна отца поддерживала, настаивая, что за ним следом и прочих жидов-олигархов отправить надо.
Беременная вторым ребенком сестра в разговоре не участвовала. Чего, увы, нельзя было сказать о зяте Валере. Если тот говорил «а», то Петя тут же говорил «б».
Вот и сейчас, услышав, как Валерик активно уверяет тестя, что посадить надо кой-кого повыше — все заворовались, — Кислицын, теперь средний, не выдержал. Закусить спокойно не дают.
— Что вы все разгалделись: посадить, посадить, че, сидел кто? Знает, че это? Воруют у тебя, что ли, что украли или, может быть, ты чего украл? Алё, гараж, ну-ка, Валерон, все налоги заплатил?
Зять занимался торговлей и Петин упрек понял дословно.
— А вы что думаете, если Ходорковского усадят, вам его деньги отдадут, или мне, или кому-нибудь другому, кто нуждается? Другие найдутся на его деньги, охотников до жопы, вас не спросят.
— Тихо, тихо, Петя, — Зоя примирительно положила ему немного салата, — что ты разошелся.
Он посмотрел в тарелку, на жену, которой точно не стоило увлекаться салатами, нащупал пачку сигарет и пошел на балкон. Вслед за ним двинулся отец.
Как-то поместились. Закурили.
Петя понимал, что он вызверился не на слова, а на человека. Не в том дело, что зять торгаш, — понта много и внаглую.
Петя чувствовал, что Алексею Петровичу Валерик не нравится, но с Ольгой спорить не будет ни за что.
— Квартиру бы вам сменить, маленькая совсем, как помещаетесь, а скоро совсем тяжко будет, — тема как-то сама нашлась.
— Да что там, чего уж менять, если деньги девать куда-то хочешь, дачу в полноценный дом давай превратим, — отец, хитро подмигнув, достал из-за шкафчика бутылку и две рюмки — за его выпиванием дома Евгения Павловна приглядывала крайне внимательно.
— А что там на этих десяти сотках возиться, — Петя за последние годы насмотрелся на дачи поважней, их участок казался ему не пригодным ни к чему. Он там и не был года три.