Надо было волочь себя дальше в кабинет. Хотя ничего хорошего там явно не обещалось. Пивка, например.
Если бы Петя когда-либо интересовался русской живописью, то непременно вспомнил картину передвижника Ге «Царь Петр допрашивает царевича Алексея». Роли были понятны.
Однако в страданиях Кислицына места историческим картинам не находилось. Борьба с тошнотой отнимала все силы. А Галушкин явно наметился на плотный разговор.
Это означало, что до опохмела не меньше часа.
Фактически вечность.
— У меня тут две бумаги, — Никита Палыч испытующе, как бы сам себе не веря, посмотрел на стол, — первая о назначении Кислицына П. А. заместителем директора ЧОП «Ариадна» с окладом… — тут Никита Палыч прервался, внимательно посмотрел в бумагу и шутливо присвистнул: — я и не знал, что мы так много платим. — И тут же убрал привычную улыбку. — Во второй бумаге краткий перечень того, что Петр Кислицын совершил за последние два месяца. И далеко не хорошие или хотя бы полезные всё это были поступки.
Вторая бумага была Пете интересна, почти как пиво. В конторе постукивали, интересно, кто именно.
«17 февраля Петр Кислицын сопровождал охраняемый объект в автомобиле “вольво”, номер такой-то. На узкой улице машина чуть не столкнулась с троллейбусом. Возникла перебранка с водителем троллейбуса, в ходе которой тот обругал шофера персональной машины и плюнул на нее. После этого П. Кислицын вышел из автомобиля, несколько раз ударил водителя троллейбуса, после чего под дулом пистолета заставил его вытереть руками плевок…»
— Водитель вам стукнул, что это он, мудильяни, троллейбус подрезал? — контратаковал Петя.
— На тебя пожаловался и объект, который был вынужден оторваться от важного телефонного разговора.
— Да какой разговор, ему девка в этот момент отсасывала, — не сдавался Петя.
— Вот это не твое дело, чем занимается объект, важно, что ты упустил ситуацию из-под контроля, а себя, судя по всему, ты и вовсе не контролируешь, — голос у Никиты Палыча стал жестче. — Идем дальше. 3 марта…
Кислицын решил отступить. И отвлек себя воспоминанием о том, что восхищенная Петиной удалью девушка подсунула ему в карман бумажку со своим номером. Они с тех пор периодически трахались, не привлекая к делу троллейбус.
— Меня слушай: «Третьего марта Петр Кислицын сидел с друзьями в кафе. Выпив, он попросил музыканта сыграть “Таганку”, тот предположил в ответ, что у П. Кислицына не хватит денег на это, тогда П. Кислицын собрал у своих друзей сумму, достаточную для тридцати двух исполнений песни “Таганка”, и заставил музыканта петь их подряд. На протесты других посетителей отвечал нецензурной руганью и обещанием “оторвать гениталию”. Когда музыкант на десятом исполнении попросил разрешения остановиться, Петр Кислицын выхватил пистолет…» Петр, ты понимаешь, что ты однажды шмальнешь и я не смогу тебя отмазать?