Японские часики пропикали в шесть утра подъем, но, утомленные портвейном, Стас и Дима этого не услышали. А старый будильник, который поставил отец, тоже почему-то не сработал.
Проспали все.
Линькович-старший нервно позвонил куда-то и велел ребятам поспешить, потом еще раз перезвонил и как-то расслабился.
— В общем, Стас, я с вами уже не успеваю, так что поедете сами. Найдешь Звягина Михаила Геннадьевича и представишься ему, он вами займется, давайте, удачи. Дима, не кисни. Что, Стас, голова болит и сухо в горле — это, сынок, и называется похмелье, не спеши водить с ним близкое знакомство.
Никакого Михаила Геннадьевича в приемной комиссии не нашлось. То есть в принципе он был, но с утра в воскресенье искать его оказалось бессмысленно.
— Он тоже футбол смотрел, — попробовал пошутить Стас.
Дима вежливо улыбнулся. Ему было по-настоящему хреново, но он боялся показать вид. Очень хотелось пить, но даже копейки на водичку из автомата не водилось. Просить денег у Стаса, который тоже явно был не в своей тарелке, не хотелось. Из мутной головы не шел ночной разговор, из которого, собственно, следовало: Макс прав и если он станет инженером, то никогда не выбьется из нужды. И всегда будет богатый и благополучный Стас, а он — где-то в другом месте. Ну может, на кассеты когда-нибудь заработает и на штаны хорошие. Не больше.
Они вышли на улицу, Линькович достал сигарету и начал искать в кармане спички, не нашел, но тут же образовался парнишка, в таких же, как у Стаса, вареных джинсах. Он протянул, как крутой, зажигалку, не забыв стрельнуть сигарету.
Какое-то время они стояли втроем, болтали о вступительных экзаменах и прочей ерунде.
— Тут рядом на Соколе пивняк есть, «Белый медведь», может, пойдем по кружечке, — парень в варенке явно хотел закрепить знакомство.
Стас, которому мать с утра пополнила запас карманных денег, сначала кивнул, потом, спохватившись, посмотрел на Диму. Тот покачал головой:
— Я домой.
Пожали руки.
Дима пошел к метро. Он точно знал, что больше сюда не приедет, и готовился к непростому разговору с бабушкой.
Только за второй кружкой Стас понял, что не условился с Хубариевым о том, как они все-таки отдадут документы.
Он ждал звонка два дня, но Дима так и не появился. Телефон его бабушки был у отца, но тот уехал в командировку. Поэтому он поехал в МАИ один, нашел Михаила Геннадьевича, сдал документы и стал готовиться к экзаменам.
Поступил он без проблем, наверное, обошлось бы и без блата.
За несколько дней до первого сентября Линькович-старший почти случайно узнал, что Дима не сдавал документы вместе со Стасом. Он наорал на сына, кинулся звонить бабушке Хубариева, но та уехала в отпуск — как сказали удивленно на работе — первый раз за много лет.