Но Нетаньяху отказался слушать Пардо, приказав ему продолжить кампанию политических убийств, а Армии обороны Израиля – подготовку к нанесению удара.
В декабре «Моссад» приготовился ликвидировать еще одного ученого, но, опередив его, Обама, опасаясь израильских акций, согласился на иранское предложение провести секретные переговоры в Маскате, столице Омана. «Американцы ничего не сообщали нам об этих переговорах, но сделали все, чтобы наверняка дать нам возможность узнать о них», – рассказывала одна ответственная сотрудница «Моссада», которая получила информацию о маскатской встрече. Она посоветовала Пардо немедленно отказаться от плана убийств. «Мы не должны этим заниматься тогда, когда протекает политический процесс», – говорила она. Пардо согласился с ней и испросил у Нетаньяху разрешение прекратить реализацию программы политических убийств на время проведения переговоров.
Вполне логично предположить, что если бы переговоры начались двумя годами позже[1546], Иран подошел бы к ним в значительно более ослабленном состоянии, но даже и заключенная в конечном счете сделка явилась капитуляцией Ирана перед рядом требований, которые аятоллы отвергали в течение многих лет. Иран согласился почти полностью демонтировать объекты ядерной программы[1547] и подчиниться строгим ограничениям и контролю на долгие годы вперед.
Для Дагана сделка означала двойной триумф: его пятизвенная стратегия против Ирана достигла многих своих целей. Одновременно с этим Нетаньяху понял, что нанесение удара по Ирану во время переговоров с ним явится нетерпимой пощечиной для Вашингтона. Он откладывал атаку снова и снова, а когда было подписано окончательное соглашение, вообще отменил ее, по крайней мере на ближайшее будущее.
Но Даган все же был неудовлетворен. Он испытывал обиду и разочарование тем, как Нетаньяху указал ему на дверь, и не собирался снести это молча. В январе 2011 года в последний день пребывания на посту директора «Моссада» он собрал группу журналистов в штаб-квартире разведки и в беспрецедентной манере – к немалому удивлению журналистов – обрушился с критикой на премьер-министра и министра обороны. После выступления Дагана женщина – главный военный цензор в звании бригадного генерала – встала и объявила, что все сказанное шефом «Моссада» об израильских планах нанесения удара по Ирану является совершенно секретной информацией и не может быть опубликовано.
Увидев, что военная цензура запретила обнародование его мнения, Даган просто повторил его на конференции в Тель-Авивском университете в июне перед аудиторией, состоявшей из сотен людей