«Добавить 32 литра холодной воды, добавить 1 опавший лист ольхи...»
Сердце радостно застучало.
- Так вот как зельеварение работает! Постойте, что еще за лист ольхи?
Я выловила из котла пропущенный бурый листик и положила на стол. Глаз на книге на миг выпучился, и запись о листе, растаяла. Но в системе я разобралась. Оказалось, в общем-то ничего сложного, борщ и то сложнее варить.
Скелет притащил хворост, поджег его в очаге, причем без всяких возмущений - искры из огнива выбить с его ловкостью оказалось плевым делом. Огонь загорелся, сразу озарив темнеющую комнату, и подсветил меня снизу. Мельком глянув на автар, я охнула.
Выгляжу точно истинной ведьмой - возле котла, с огромной поварешкой в правой руке. Левая время от времени пускает жгуты маны, шикарные смоляные волосы колышутся за плечами, когда отбрасываю, их, чтоб не мокнуть в варево.
Кристалл растворился лишь в горячей воде, окрасив ее в розовый цвет, словно я варила свеклу. Мясо мохнука, лопаткой покромсала на куски, предварительно тщательно промыв. А корень солодки, недовольно рокочущей, как камнепад, сначала нерешительно куснула, но потом переложила в плошку и перетерла в кашицу черенком лопаты. Затем так же счистила в кипящую воду.
Глаз на книге время от времени выпучивался, после чего записи в рецепте заклинания добавлялись. Причем «книжный глаз», похоже, тщательно измерял объемы и массы, записывая точные цифры.
Вскоре, черпак перестал натыкаться на куски мяса. Смесь в котле булькала и ритмично рокотала, разливая по комнате сладковатый аромат. Если всмотреться в нее, видно, как куски мяса расползаются на волокна и закручиваются на дне медленным водоворотом.
Наконец всплыла запись: Зелье плоти успешно приготовлено. Смесь необходимо остудить в течении 12 часов 30 минут и разлить на порции. Стандартная порция для человека 3 глотка. Изготовлено 11 порций. Внимание! Целостность зелья во время остужения не нарушать!
Все это я зачитывала вслух скелету, ибо он не мог сам прочесть ничего в ведьминской книге. Костя вдруг ожил после долгого молчания и сказал неверяще:
- Двенадцать часов?!
Я кивнула.
- Да, так написано... - проговорила я и тоже вдруг прониклась сроком, всплеснула руками, возвопив: - Да, блин, что за эбола такая! Двенадцать, мать их, часов!
Скелет прищелкнул зубами, прижав челюсть костяными ладонями. Абстрактное возмущение словно повисло в воздухе, и я смогла его выразить только взмахами половника, с которого брызгали капли варева. Вася даже голову поднял из угла и с любопытством принюхался к брызгам.
Досадовать дольше не позволило сообщение: