Мэртилинд как-то невольно сжал ноги и покосился на собеседника. Тот улыбался совершенно безмятежно:
— Нож у нее всегда с собой, а я своими глазами видел, как она, метнув его, убила белку, сидевшую на ветке дуба.
Мэртилинд покряхтел, растерянно оглянулся вокруг и… сел.
— Вы сама мудрость, — торжественно возвестил Энтондил и отошел от него к Тир.
— Что вы ему сказали? — полюбопытствовала она, не отрывая сердитого взгляда от смутьянов, к которым уже направился шаман Дома Красного дуба.
— Поведал о тушеных яйцах.
— Похоже, вы мне этого никогда не забудете, — невольно рассмеявшись, сказала Тир, потом посерьезнела и, прикусив губу, взглянула на влюбленных, отчаянно цеплявшихся друг за друга.
* * *
Лэндир еле шел.
— Галатиль, сынок, подай мне руку. Я стал слишком стар, чтобы ходить без чьей либо помощи.
И опять Эристор удивился — либо старик сильно заболел за последние четверть часа, либо вел какую-то свою игру. Не спеша, приноравливаясь к шаркающей походке Лэндира, они перешли двор и вступили в пустынный главный зал. Старик со вздохом опустился за стол, и его более молодые спутники последовали его примеру.
— Так что случилось?
— Принц Гимли прислал меня. Его высочество считает, что эта свадьба — мезальянс. Эльфийка из столь знатного Дома, как Дом Красного дуба достойна более высокородного и богатого жениха.
— Я заплачу любой штраф… — волнуясь, но стараясь скрыть это, встрял Эристор.
— Эль-до, позвольте мне не согласиться с вами. Зачем? Кстати, а его высочество уже подобрал нового кандидата в мужья? Я слышал, прежний — Ангудил из Дома Высокой сосны — умер…
— Нет, не подобрал. Но за этим дело не станет. Куиниэ богата и… так соблазнительна.
Эристор, нахмурив брови, наблюдал за этой мирной дружеской беседой.
— Я не понимаю… — начал он.
— В этом все и дело, — кладя свою сухую, как у птички, руку на его запястье перебил Лэндир. — Неужели вы против счастья своей сестры?
— Нет, но…
— А что, Галатиль, — старик уже не смотрел на Эристора, — если бы ее женихом оказался мой внук? Я стар и очень болен. Парня пора остепенить, ведь после моей смерти ему перейдет титул главы Дома Зеленого остролиста и мои леса. Это было бы очень, гм… по-соседски, — незаметно наступая под столом на ногу совершенно обалдевшему Эристору, продолжал Лэндир.
Эристор опамятовался и придал лицу задумчивое выражение, хотя безмерное удивление, смешанное с подозрительностью, не умещались в глазах, грозя вновь затопить горбоносое лицо.
Галатиль судорожно соображал. Можно было бы попросить Эристора, чтобы тот, в свою очередь, приказал своему шаману встать в круг омелы и, разбудив древнюю магию родового дерева, передать через него послание в Дом Древнего кедра, принцу Гимли. Но тогда Галатиль потерял бы в глазах окружающих существенную часть своей значимости. А ведь в принципе, полномочия позволяли ему решить подобный вопрос. К тому же Галатиль хорошо помнил, что в бешенстве кричал его властелин, когда ему сообщили о готовящейся свадьбе, и потому четко представлял себе, каким именно хотел бы принц видеть мужа для Куиниэ из Дома Красного клена — чем хуже, тем лучше, но богатый и титулованный.