— Откуда это только берется? — не удержавшись, проворчал Эристор.
— Ты о чем?
— О мужеложстве…
— А! Говорят, сладко. Не хуже, чем с бабой, и спиногрызов не наплодишь, — Питер опять захихикал. — Вот наш господин, например. Поступил он на службу к своему нагскому владыке… Как его?
— Вечноживущий, наипрекраснейший и наисветлейший аватар Небесного полоза на земле шах Аль-Хабиру, — мрачно подсказал Эристор.
— Во-от, — подтвердил Питер. — А у них закон: поступил на службу к этому самому Хабиру, должен был дать обет не касаться нагайны все то время, что состоит при деле. Разве ж такое осилить? Вот он и приблизил к себе Олисса… А потом, видно, понравилось… Да и мальчишка, как уже говорил тебе, умен и хитер не по годам — так и вьется вокруг, так и стелется, а сам крепко держит.
Становилось холоднее, и этим вечером рабам разрешили покинуть галеру с тем, чтобы они тоже могли ночью греться у костров. Так получилось, что вольнонаемным гребцам и на этот раз пришлось расположиться совсем недалеко от шатра, который был раскинут для шейха.
И Эристор, проснувшись среди ночи, опять лежал и слушал тихие, полные томления стоны, игривые вскрики, шлепки и сухой шелест, с которым чешуйчатые хвосты Ссаида Бошшаэтдина и его юного любовника терлись друг о друга, сплетаясь. Эристор заснул под эти сладострастные звуки, и ему снились странные, будоражащие сны, в которых он занимался любовью с нагами, испытывая стыд и сладость запретного плода одновременно. Потом вдруг, как это бывает только во сне, нагов сменила Тир, он бросился к ней, но она, смеясь, ускользала. Наконец, он все же схватил ее, срывая одежду… и с ужасом обнаружил под ней гибкое тело эльфийки, плавно переходящее в чешуйчатый хвост…
Следующая остановка обещала стать последней. После нее галера должна была проделать последний отрезок пути уже не останавливаясь — берега, мимо которых предстояло плыть, были слишком опасны для путников. Существа, населявшие их, были ужасны внешне и беспредельно жестоки. Но главное, они обладали странной, непонятной другим расам магией и, поклоняясь своим богам, приносили им регулярные кровавые жертвы. В качестве таковой всегда мог отлично подойти человек, эльф или даже наг… Так что галера шейха Бошшаэтдина разумно держалась от этих берегов подальше и вскоре благополучно обогнула их.
Эристор вздохнул в облегчением, когда величественный корабль, миновав узкий пролив, заскользил дальше, с каждым взмахом весел на несколько метров продвигаясь к заветной цели, а потом и вовсе вошел в большой порт. У пристаней было пришвартовано множество кораблей, а причалы кишели людьми и эльфами — все спешили закончить свои дела до того, как ударят морозы. Из шатра Ссаида выглянул Олисс и поманил к себе Эристора. Бошшаэтдин пил что-то невероятно ароматное из крохотной фарфоровой чашечки. Эристор невольно принюхался, вдыхая густой травяной запах, и наг усмехнулся: