Прощай!
Среди снегов среди зимы
Никто нам лето не вернёт.
Прощай!
Вернуть назад не можем мы
В июльских звёздах небосвод.
Наконец громадина, набравшая мощность и ставшая вдруг легче пушинки, стала быстро уходить вверх. Сажин напряжённо следил за ней взглядом, ожидая, когда в головной части сработает заветное устройство, их с Олесей детище....
Прощай!
Ничего не обещай.
И ничего не говори.
А чтоб понять мою печаль
В пустое небо посмотри.
Уже довольно высоко ракету охватило синеватое свечение. Она внезапно словно замерла на месте и стала буквально растворяться в воздухе, становясь прозрачной пока совсем не исчезла. Сейчас, если возможно применить слово «сейчас» к этому событию, она неслась над Атлантическим океаном, одновременно перемещаясь на 3 года назад.
Сажин закрыл крышку терминала и взглянул на Олесю. Она всё ещё смотрела вверх немигающими глазами, на которых выступили слёзы, а из её смартфона продолжал доноситься припев.
Ты помнишь, плыли в вышине
И вдруг погасли две звезды.
Но лишь теперь понятно мне,
Что это были я и ты.
* * *
Сажин заглушил мотор лодки, и теперь она лишь слегка двигалась по инерции, тихо покачиваясь на глади широкого, чуть вытянутого озера, раскинувшегося между холмов. Пока Пётр Петрович копался в ящике на корме, Олеся раскрыла белый зонтик от солнца и поудобнее, полулежа, устроилась на носу. Где она смогла раздобыть этот зонт, для учёного так и осталось загадкой, но, по всей видимости, ей помог врождённый аристократизм, безусловно, необходимый, чтобы в любой ситуации найти требующийся аксессуар.
Пётр Петрович, наконец, наладил снасти и с тихим плеском закинул пару удочек. Рыбы здесь должно было быть очень много, потому что иногда она буквально играла в неглубокой воде, поблёскивая на поверхности своими спинами, а на мелководье в лучах солнца сотнями шныряли мальки.
Олеся свесила свою тонкую руку в тёплую изумрудно-зелёную воду, а другую положила под голову, собираясь немного подремать. В последнее время её живот уже сильно округлился, а тошнота наконец-то прошла. Она уже почти закрыла свои глаза, но перед тем как окончательно заснуть, она увидела, как на противоположной стороне озера на фоне деревьев скользнула и села на воду пара белых лебедей.
I
Андрей чуть вздрогнул и открыл глаза. Включившиеся осветительные панели вызывали в них небольшую резь, раздражая сетчатку, отвыкшую от яркого света за долгий период криосна. Он поднял, легко поддавшийся полупрозрачный свод капсулы и свесил ноги к полу. Мысли путались в голове Андрея, но в его случае это было вполне нормально. Слегка помотав головой, словно только что вылезшая из воды собака, и поняв, что его вестибулярный аппарат его слушается, Андрей встал на ноги и неторопливо прошёлся по узкому отсеку с серебристыми стенами.