— Но разве это непременно нужно?
— Непременно.
Подпоручик Бубнов схватился было правой рукой за чёртов хвост, да вдруг остановился, посмотрел через плечо на чёрта и промолвил:
— А, должно быть, ваш хвост на вкус прескверный?
— Нимало! Извольте пожелать — какое вы кушанье любите? Такого вкуса будет и мой хвост.
Подпоручик задумался и, наконец, вскрикнул:
— Хочу огурца с медом!
И откусил… действительно! чёрт был прав — хвост отзывался огурцом с медом… и чуть-чуть серой — но кто же станет обращать внимание на такую безделицу!
Не успел подпоручик Бубнов хорошенько проглотить кусок хвоста, как вдруг очутился он в довольно опрятной комнате. На больших старинных креслах сидела старуха с огромным носом и щелкала орехи. Чёрт с вежливостью подвел к ней Ивана Андреевича и промолвил:
— Бабушка, — Иван Андреевич Бубнов, подпоручик. Иван Андреевич, — моя бабушка.
Представив их друг другу, он подал стул подпоручику, а сам пошел надеть свои рога.
Подпоручик не знал, с чего начать, не оттого, что он не умел, как говорится, вести разговор, но он не знал имени и отчества чёртовой бабки и не мог придумать, как ее назвать: «Сударыней просто?» Неловко… Наконец, он решился и начал было:
— Милостивая государыня…
Но старуха странным образом разинула рот и чрезвычайно хриплым голосом проговорила:
Без лишних слов!
Без лишних слов!
Подпоручик Иван Бубнов!
Ивану Андреевичу показалось, что слова старухи летели к нему винтом — вот как летают турманы… Но он давно перестал смущаться и только тряхнул головой. Старуха продолжала щелкать орехи и глядела на него во все глаза — как будто ожидая его слов. Но Иван Андреевич пришел в тупик и сидел молча — как истукан. Старухе, видно, скучно стало: она вдруг вскочила, схватила Ивана Андреевича за руки и пустилась с ним плясать по комнате с неимоверною быстротой, приговаривая:
Подпоручик!
Мой амурчик,
Попляши со мной, голубчик!
У Бубнова закружилась голова — и он с отчаянием закричал:
— Чёрт, чёрт, твоя бабушка с ума сошла!
Чёрт взошел с рогами на голове, схватил свою бабушку под мышки и посадил ее с почтением на место. Потом в униженных выражениях просил у Ивана Андреевича прощения за бабушку.
— Но, — прибавил он, — я хочу вам доставить большое удовольствие: познакомлю вас с моей внучкой; моя внучка еще очень молода — хвостик у ней еще очень крошечный, но вы благородный человек: вы не воспользуетесь ее неопытностью… Бабебибобу, поди сюда.
Из соседней комнаты вышла чёртова внучка. Она с приятностью присела Ивану Андреевичу, сказала: «Ах!» — и стыдливо бросилась на шею прабабушке.