Я позвонил на звукозаписывающую студию и попал на автоответчик. Оставил сообщение. И размышлял о Бакстере и Сейдж, когда Робин перезвонила.
— Привет, — сказал я.
— Привет. Извини, что меня нет так поздно. — Ее голос звучал отчужденно, в нем не чувствовалось ни капли сожаления.
— Все в порядке?
— Да, а у тебя?
— Ты не злишься?
— Почему я должна злиться?
— Не знаю. Может, я редко бываю дома в последнее время.
— Что ж, пожалуй, я к этому привыкла.
— Ты все-таки злишься.
— Нет, конечно, нет. Послушай, Алекс, не могу сейчас говорить, меня зовут.
— А-а, Элвис.
— Пожалуйста, — сказала Робин. — Поговорим позже. Нам нужно поехать куда-нибудь вместе. Я не имею в виду ужин и оргазм. Побыть подольше вдвоем — отправиться в отпуск, как все нормальные люди. Ладно? Совместишь со своим расписанием?
— Само собой.
— Серьезно? Потому что с тех пор, как ты начал заниматься делом… этой девушки, ты словно обитаешь в другой галактике.
— Для тебя у меня всегда будет время.
Тишина. Потом:
— Знаешь, я не пойду ужинать с этой компанией. Они, я имею в виду Элвиса и его прихлебателей, слишком серьезно к себе относятся. И, как в летнем лагере, всё делают вместе. Но я не часть их большой семьи, мне не обязательно принимать в этом участие.
— Конечно. В любом случае делай то, что считаешь нужным.
— И оставить тебя одного? Я знаю, тебе иногда требуется одиночество, но, по-моему, в последнее время особенно часто. Мы оба пустили наши отношения на самотек.
— Это моя вина, ты вела себя замечательно.
— Отлично. Теперь ты скрыто осуждаешь меня при помощи небольшой похвалы.
— Перестань, Робин…
— Извини, я просто… чувствую, будто меня заменили на что-то. Или на кого-то.
— Заканчивай и приезжай домой. Будем притворяться нормальными людьми и планировать отпуск. Куда поедем?
— Куда угодно, только бы подальше отсюда. Ведь ничего серьезного не произошло, и мы можем позволить себе немного расслабиться?
— Разумеется.
Я долго сидел после звонка Робин — пока звук ее голоса, тон и содержание разговора полностью не отзвучали у меня в голове. Затем вынул из бумажника листок бумаги. Девять пятнадцать вечера. За окнами кабинета было темно, и я представлял себе черный океан; лица детей, барахтающихся среди волн и акул, которые кружат в ожидании добычи; бесконечный скорбный крик матери.
Шерил Дьюк ответила после пятого гудка.
— Привет.
— Надо же, ты позвонил.
— У тебя в голосе удивление.
— Ну… никогда ведь не угадаешь.
— Сильно сомневаюсь, чтобы тобой часто пренебрегали.
— Нет, — сказала она весело. — Не часто.
— Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь вместе?