— Да, и без ружья в руках.
— Забавно, тебе не кажется? Двуствольная пушка в руках у такого болвана. И о чем только думали отцы-основатели, когда узаконивали ношение оружия? А вторая женушка кажется овечкой. Как думаешь, он ее бьет?
— Не знаю насчет побоев, однако морально он ее полностью подавляет.
— Интересно, дрались ли Лайл и Джейн, пока были женаты… Джейн все повторяла, какой он подлый. Возможно, Лорен и через это пришлось пройти. Ничего подобного не всплывало во время сеансов?
— Она жаловалась на них и все же о насилии не упоминала. Хотя ты ведь знаешь, терапия была недолгой.
— Два сеанса. — Майло вытер лицо. — Чем могла похвастаться эта девушка в свои двадцать пять лет, кроме шикарного гардероба? Ни прошлого, ни настоящего. Все-таки наши профессии очень похожи — мы постоянно видим людскую грязь.
— Да, это стоит того, чтобы жить богатой и спокойной, по мнению Лайла, жизнью.
Майло засмеялся.
— Только не надейся, что я это когда-либо повторю, однако твоя работенка потруднее моей будет.
— Почему?
— Я знаю, каковы люди на самом деле. А ты пытаешься их изменить.
* * *
Пока я сворачивал в сторону Лорел-кэньон, Майло позвонил полицейскому на квартиру Лорен и выяснил, что Эндрю Салэндер еще не вернулся.
Я сказал:
— Он работает в ночную смену.
— Как насчет визита в клуб «Отшельники»?
— С удовольствием, мое любимое заведение.
Детектив засмеялся.
— Да уж, могу поспорить. Никогда не бывал в гей-клубе?
— Ты меня как-то брал с собой.
— Что-то не припомню. Когда?
— Несколько лет назад. Небольшое местечко в Студио-Сити. Музыка диско, крепкие напитки и ребята, которые выглядели гораздо лучше тебя. Клуб находился за университетским городком, с задней стороны автомагазина.
— Ах да, «Крыло автомобиля». Я правда тебя туда брал?
— Сразу после нашего первого общего дела — убийства Хендлера. Насколько я понял, завязывалась дружба, но ты все еще переживал.
— Насчет чего?
— Насчет своей ориентации. Ты уже сделал «страшное» признание, а я не выразил открытой неприязни. Тогда ты решил, что необходима более серьезная проверка.
— Брось. На что я тебя проверял?
— На терпимость. Действительно ли я могу с этим примириться.
— Почему же я не помню?
— Всему виной твой возраст. А я могу описать то заведение относительно точно: алюминиевый потолок, черные стены, геи, входящие и уходящие парами. Только они выглядели совсем не так, как ты.
— Феноменальная память, — сказал Майло, потом замолчал.
Через несколько миль спросил:
— Ты не выразил открытой неприязни. Что это значит?
— Это значит, ты меня ошарашил. У нас во дворе всегда колотили маменькиных сынков, «девчонок в штанах». Лично я никого не бил. Хотя и не защищал. Когда начал работать, в основном имел дело с подростковыми травмами, и гомосексуальные проблемы редко встречались. Ты был первым геем, с кем я познакомился так близко. Вы с Риком до сих пор единственные гомосексуалисты, которых я хорошо знаю. И к тому же иногда мне сложно сказать, будто я тебя хорошо знаю…