- Ты что, сам не знаешь, что делать? Сам не можешь решить? - удивился капитан.
- Есть подозрение, и, если обнаружится что-то серьезное, можем не успеть к первому «лучу». Решил поставить вас в известность...
- Действуй по обстановке. В семнадцать ноль-ноль до-эложишь, - и уже помягче поинтересовался: - Как там у тебя? В ближайшее время постараюсь навестить...
- Нормально, товарищ капитан. Рад буду вас видеть...
Супрунов вздохнул с облегчением. Но он, Бакульчик, не позволил ему даже почувствовать это облегчение, кивнул на уворованное, жестко приказал:
- А теперь бери и неси, положи, где взял!..
Тот посмотрел вопросительно, растерянно, почти испуганно:
- Как?! Вечером отнесу, командир... Когда стемнеет.
- Нет! Теперь, немедленно! Ты спровоцировал меня лгать начальнику заставы. И будь добр... Пока стемнеет, может оказаться поздно. Появится местная милиция, и соображаешь, чем кончится?
~ Да не будет никуда заявлять белогвардеец! - решительно заявил Супрунов, однако в его голосе не было полной уверенности. - Ничего не случится. Вечером отнесу, а тем временем в темпе скокну на заставу.
- Нет, немедленно - и никаких разговоров! - дал понять, что компромиссов не будет. - Извинишься, попросишь прощения.
Супрунов помрачнел еще больше, отрешенно глядя на стол:
- Да не могу, командир, ну не могу! Как белогвардейцу глаза смотреть? Понимаете? Делайте, что хотите, не смогу...
От прежнего самоуверенного, наглого Супрунова ничего не осталось. Он был сломлен, побежден и от этого даже жалок. Решил не изничтожать его самолюбие до конца.
- Ладно, Супрунов, - сказал примирительно. - Заверни в газету, я сам отнесу.
Решение показалось прекрасным: за действия подчиненного берет ответственность, приносит извинения командир, хотя, конечно, мало приятного реализовывать такое «прекрасное» решение.
- Как?! - растерялся Супрунов.- Нет, нет... Как же это... чтоб вы? Так я не могу, не могу.
- «Не могу» только штаны через голову натянуть! - сказал нарочито грубо. - Заверни, положи в рюкзак, разбуди Соболева - пускай подежурит, отоспит свое попозже. Проведешь, покажешь, где живет белогвардеец, а сам - быстренько на заставу...
Шли по берегу. Угнетенный Супрунов с рюкзаком и карабином, он без оружия - не тот случай. Не подавал виду, но еле сдерживал волнение перед неприятной встречей с белогвардейцем. Хуже повода для знакомства и не придумаешь...
После скупой «батиной» и более обширной, но ничего не добавляющей по существу замполитовой информации белогвардеец вызывал жгучий интерес, настораживающий, с примесью беспокойства, вроде даже страха. Любопытно увидеть своими глазами не киношного, а настоящего, пусть и поверженного, но живого классового врага. А может, причина была в таинственности, загадочности его судьбы. Никто толком не знал, кто он, откуда родом, при каких обстоятельствах попал сюда, какие грехи у него за душой, кроме разве что: поселился здесь после гражданской войны, женился на эстонке, в конце сороковых посадили, выпустили после смерти Сталина то ли по амнистии, то ли по реабилитации. Два его сына тоже сбежали в Швецию. Оно и понятно: какова яблоня - таковы и яблоки...