Е г о р у ш к и н. Я не знал этого…
П о л к о в н и к. А то, что Ведеркин жизнью и машиной рисковал, это ты знал? О чем же ты здесь болтаешь? О том, что неудобно с пустыми руками возвращаться? О том, что слава только дураков портит, а тебя лучше делает…
А н а с т а с и я. Ответь ему, Егорушка.
Е г о р у ш к и н. Сейчас отвечу. Прекратите думать об этом, полковник. Не было ничего. Трое суток ведь домой полз. За это время не то что… «Войну и мир» можно сочинить…
В е д е р к и н. А шрамы?
Е г о р у ш к и н. Сам сделал. Чтоб больше доверия было. А то, что уточнять место будут, не учел. Документы убитых спросят — не подумал. Так что можете прекратить розыски.
А н а с т а с и я. Не верьте ему!
Е г о р у ш к и н. Нет, сейчас уже можно верить.
В е д е р к и н. Как же так, Петя… Ведь ты учитель мой, друг…
Е г о р у ш к и н. Придется опровержение в газете дать… по ошибке… А за статью я тебе отслужу, Паша. Я сам про тебя очерк напишу. У меня ведь теперь много времени свободного будет.
П о л к о в н и к (вне себя от ярости). Капитан Егорушкин!
Е г о р у ш к и н. Бывший капитан. Я тоже не хотел вас расстраивать, полковник. Знаете, что сказал мне врач в госпитале? «Дорога на воздух для вас, дружок, закрыта. Вряд ли вы сможете владеть ногами. А летчик без ног, знаете…» Так что война для меня кончилась. Через несколько дней демобилизуют. Значит, бывший капитан Егорушкин.
П о л к о в н и к. Вот почему…
С а ш е н ь к а. Полковник! Я вас прошу уйти. Слышите?
П о л к о в н и к (не двигаясь, глухо). Слышу.
С а ш е н ь к а (берет с окна зажигалку, подает полковнику). Вы здесь оставили ее в прошлый раз, когда были у меня.
П о л к о в н и к (берет зажигалку). Ухожу… Ведеркин!
В е д е р к и н. Я сейчас, товарищ полковник…
А н а с т а с и я (подходит к Егорушкину). Я не оставлю тебя… Мы будем вместе… Я буду зарабатывать на всех, нам хватит. Нам не будет с тобой хуже оттого, что они будут говорить. Я буду счастлива, ты будешь теперь со мной, только со мной, дома. Пусть тебя называют как угодно, пусть ты не будешь в славе… Главное — ты не будешь летать, мне не придется каждый день умирать вместе с тобой… Ты будешь только со мной.
Е г о р у ш к и н (грубо, тоскливо, закрывая лицо руками). Вон, уходи. Зачем ты мне…
А н а с т а с и я (отбегает к дочери). Что же это, Сашенька?
Е г о р у ш к и н (отвернулся от стоящих у двери Анастасии, Сашеньки, Ведеркина, полковника. Сидя в кресле, бросает в печку куски сломанного костыля. Тихонько поет).
«Ой, туманы мои, растуманы…
Ой, родные поля и луга…».
З а н а в е с.