Куприянов улыбнулся и махнул рукой.
— В общем, скажу то, что мы сказали нашему Юрию Владимировичу, — не оплошаем. Живыми в руки врагам не дадимся.
— У вас такой тяжёлый маршрут, переправа через Свирь, — вздохнул Куприянов.
— Плаваем мы хорошо, стреляем метко, по-пластунски ползаем, как ящерки. Доверьте нам это задание, товарищи. Вот увидите, не подведём.
Куприянов улыбнулся Марийке, потянулся к машинописным листам оперативного плана и слева от грифа «Совершенно секретно» написал толстым красным карандашом «Утверждаю» и размашисто расписался. Тем временем Власов задал вопрос:
— Взысканий по комсомольской линии не имеете?
— У меня одни благодарности и за работу пионервожатой в школе, и за труд в госпитале, — подхватилась Марийка.
Анна встала рядом с ней, опущенные длинные ресницы еле заметно дрожали.
— Меня в Сегеже хотели исключить из комсомола.
Карандаш в руке Куприянова замер, Власов удивленно поглядел на Андропова, который уже поднимался во весь свой большой рост и, оказавшись впереди девушек, большой и широкогрудый, как бы заслонил их собой.
— Тут вот какое дело, товарищи. Сегежский райком комсомола при личном участии секретаря райкома Семена Зуева проводил вечерние рейды под девизом «За стальную военную дисциплину и строгий порядок в прифронтовом посёлке». Ребята прошлись по рабочим местам разных предприятий и дважды увидели замок на дверях поселковой библиотеки. Не мешкая, вызвали библиотекаря Лисицину на бюро, повели строгий разговор, а товарищ библиотекарь молчит и молчит. Почему очаг культуры не функционирует? Где была? Ответа нет. Ну и пошли солить капусту крупной солью — дезертирство, измена комсомольскому билету, не место в рядах… А когда разобрались всё же, то вроде как благодарность надо Лисициной объявить — ведь она сутками дежурит добровольно в госпитале. Да ещё и от обедов отказывается, дескать, пусть раненым побольше будет. Чайку попьёт с сухариком, и всё. С ног валится, сознание теряла четыре раза. А бои тогда осенью были жестокие, раненых много, негде было положить, в палатках во дворе под осенним дождем горе мыкали. А читателей два-три за вечер приходило, бывало, даже ни одного нету, не до книг тут было. Ты уж извини, Анна, что я рассказал эту историю.
— Откуда вы всё знаете? — едва слышно спросила Аня.
— Ну, это как-нибудь я тебе потом скажу. Мы ведь тебя на важнейшую работу позвали, нам всё положено знать. Кстати, этот эпизод, Анна, сыграл решающую роль, когда мы в ЦК комсомола утверждали твою кандидатуру для подпольной работы.
Куприянов вышел из-за стола, молча пожал подругам руки и, широко улыбнувшись, сказал: