— Вот и пусть с ней Лебедева занимается, — вспылила Маринка. — Я вам сказала — хочу боевую работу. Юрий Владимирович, ну поймите вы меня, голубчик, я хочу риска, опасности. Не могу я киснуть здесь. Говорила вам, тяжкий груз у меня на сердце, давит он всю дорогу, к земле пригнул. Отомстить хочу за Аню. Не дадите горячее дело — в военкомат побегу.
В кабинете наступило долгое тягостное молчание. Андропов снова встал, сделал два шага вперёд, повернулся, потёр правой рукой щеку, будто та у него замёрзла, пригладил ёжик волос с серебряными блёстками.
— Груз, говоришь, на сердце? А у меня как же тогда? У меня что там, в серёдке, пустота, а может, заводная пружина? Пойми, ты уже была на волосок от смерти, тебя поберечь надо. Анну потеряли. Да знаешь ты, что это не первая смерть здесь, у нас и, видимо, не последняя? И это всё по моей воле, по моему приказу вы идёте. Может, я этот груз до конца своих дней чувствовать буду. Такое тебе не приходило в голову? Каждое утро я захожу к Пашкевичу на радиостанцию. Сегозерье молчит, замолк Олонец. Что с ними? Провал, попались, живы? Или, может, их вот в эту чёрную минуту к стенке ставят, девичью лебединую шею лампой жгут, как жгли Зою?
Марийка широко раскрытыми глазами глядела на Андропова.
— Таким я вас никогда не видела, — вырвалось у неё.
— Мне говорят — надо комсомольский партизанский отряд создавать. Будто я против, будто не я с этим носился ещё в декабре прошлого года. Но и подполье сегодня нам необходимо! Надо, чтобы наши люди в оккупации не были сиротами, надо, чтобы чувствовали — родная советская власть рядом, не растоптали её захватчики, живая она.
Он походил по комнате, сел рядом с Марийкой, глянул в её чёрные расширенные зрачки.
— Учиться пошлём в Москву. Поедешь в столицу, голубиная душа?
— Хочу на фронт.
— Замуж выдадим. Скажем, за… Васю Савоева.
Марийка зарделась, опустила глаза.
— Откуда вы знаете про Васю?
— Я знаю и то, Марийка, — вздохнул Андропов, — что Вася твой на задании, что все сроки прошли…
— Он вернётся, он сильный. Не может такого быть, чтобы его убили.
— Приходил снова лётчик. Я не смог сказать ему, я соврал, сказал, что вы с Аней в новой командировке. Ты не видела его?
Маша рассказала, как ходила на аэродром, как её переманивал майор в военторговский киоск. Незаметно как-то разговор перекинулся на поездку в Решму. Андропов дотошно расспрашивал о настроении тамошних колхозников, об урожае, о болезни отца.
— Скучно у них, — заключила Марийка. — Не затемняются по вечерам. Странно.
Зазвонил армейский телефон в зелёной коробке — Андропова вызывали в политотдел фронта.