Прошло минут пять, а Марийке показалось, что целая вечность. Она цепко держала лямки двух своих сидоров, готовая в любую минуту подняться и так же тихо, как разведчики, ступить в воду.
— Полный порядок, давай, братва, к нам, — наконец зашептали с берега.
Фомин шагнул первым, за ним Афанасьев, потом остальные. Быстро выскочили на песчаную узкую отмель, принялись помогать друг другу надевать мешки. Фомин окликнул Марию, и тут справа полыхнул выстрел. За ним сразу застучал пулемёт, трассирующие пули красными светлячками прошмыгнули над головой.
— В лодку! Всем в лодку! — прокричал помкомвзвода, вскинув автомат к плечу, и тот начал выплёвывать красный огонь. Калинин и Марийка прыгнули первыми, за ними, переваливаясь через борт, полезли разведчики. Схватились за вёсла, заскребли по дну, и вдруг в хмурые тучи ударил прожектор. Голубоватый луч, секунду постояв, стал опускаться на воду, огненным светом ударил в глаза.
— Ложись! Отходим! Греби!
Пулемёт застучал снова, пули резко снизились, пронеслись совсем рядом, рванули дощатый борт лодки, зачмокали, впиваясь в дерево где-то внизу, под водой. Поднялась одна ракета, другая. Лодка, наполняясь водой, медленно оседала.
— Все за борт! — зашипел помкомвзвода, прыгая в воду.
Вода доходила до груди, мешки остались в залитой лодке.
— Группа, к берегу! — снова скомандовал Калинин.
Марийка пошарила в лодке, нашла сидор, дёрнула к себе, заторопилась к берегу, не чувствуя ледяной воды.
Ракеты медленно оседали прямо на них, и Марийке хотелось нырнуть, спрятать голову под воду. Впервые она слышала, как вжикали пули, щёлкали по воде. Кто-то, подвывая, стонал, ругался. Неожиданно прожектор погас. Марийка обернулась назад и поняла — выручили ребята с лодки Заломая. Короткими автоматными очередями они били по берегу, и финны перенесли огонь на них.
Берег за откосом оказался болотистым, кое-где торчали тонкие сосенки, под ногами трещал ледок. Калинин подхватил Марийку, и они побежали вдоль берега, уходя от огня.
— Где Фомин? — прошептала Мария, быстро пригнув голову, потому что рядом свистнуло знакомо, тоненько, как писк синицы.
— Там, впереди. Они сидели с Афанасьевым за большим валуном, а потом побежали сюда, Ни черта не видно…
Калинин, Марийка, Кудряшов бежали изо всех сил, не чувствуя, как прилипает мокрая одежда, как хлюпает в сапогах. Ракеты впивались в небо, дрожали, дымя белесыми хвостами под низкими серыми тучами, но падали они уже далеко позади. Марийка косилась на озеро, лодок не было видно, и её тревога утихла, а о том, что Фомина всё нет и нет, как-то не думалось, её мысли занимали разведчики, оставшиеся на чёрной воде и всё ещё ведущие перестрелку с финнами.