— Уже на посту? Мы тоже, — сказал Андропов. В соседних комнатах захлопали двери, закашлял Петров — второй секретарь, засмеялись в инструкторской девушки. — Хочу тебя, Стась, обрадовать — передатчик, который мы с тобой присмотрели в пароходстве, нам отдают. Правда, отдают без восторга, но я их уговорил, убедил, что передатчик этот им без надобности. Теперь второе — скоро поедешь в Москву за маленькими рациями для наших подпольщиков. Первый секретарь ЦК комсомола Михайлов вчера мне обещал посодействовать. Большое дело закрутим, будет у нас повседневная связь с нашими людьми. Хватит работать вслепую. И третье. Ты уж извини, Стась, что надоедаю каждый день, но у голодной курицы одно на уме — просо. Помоги мне, пожалуйста побыстрее поговорить с нашим другом Сычовым. Спасибо, буду ждать.
Андропов положил папки в сейф, достал оттуда свою походную планшетку, вынул из неё клеёнчатую тетрадь для заметок, быстро пробежал глазами записи, сделанные накануне вечером перед уходом домой.
1. Вариант нового пароля для Кайху Сало: «Сегодня на севере ярко светят звёзды». Отзыв: «На юге они должны светить ещё ярче».
2. На 9.20 встреча с М. В. Бультяковой. Отработка контактов. Пароли. Финские газеты, листовки. Пусть сделает перевод.
3. Лекарство для Нины Лебедевой!
4. Просьба командования фронтом — нужны сандружинницы. Обсудить со своими на бюро.
5. Взять 18-й том Ленина. Уточнить формулировку Ильича для лекции в спецшколе.
6. На 19.45 встреча с собкором «Комсомольской правды» Татьяной Смолянской. Обсудить, как можно дать в газету очерк об Анне и Марии. Скажем — другой район действий, другая река. Возможно, они пришли из партизанского отряда товарища А. или В.
Резко зазвонил телефон, Андропов схватил трубку.
— Да, да. Это снова я, товарищ Сычов. Как наша Марийка? Понятно, понятно. Температура нормальная? Радостная весть, спасибо! Передайте ей привет от всех нас. Ждём. Будем готовить самолёт. Наклёвывается оказия у Опрышко. Я с ним всё время в контакте. Спасибо ещё раз. Конец связи.
Андропов положил трубку, ласково поглядел на неё, встал, руки пошли по привычке разгонять складки гимнастёрки под ремнём, но, наткнувшись на пиджак, остановились. Стремительный, радостный, он вышел к инструкторам и, забыв поздороваться, громко сказал:
— Ребята, Маша Мелентьева поправляется, температуру сбили. На той неделе будет с нами!
Над Шелтозером голубели дымы, мирные, успокаивающие. Женя Мякишева шла по горбатой улочке, процокала каблучками по тесовому мосту, глубоко вдыхала свежий утренний воздух, и ей казалось, что никакой войны нет, что всё идёт своим прежним ходом.