– Опасно, – покачал головой тот. – Свидетели могут быть. Полицейский вмешается.
– Если сделать быстро, не успеет. Если поднять верх коляски, нас не разглядят. Я в Хайдарабаде так акцию провел. Пока разбирались, поезд увез меня далеко, – Браун усмехнулся. – Единственный опасный свидетель – он! – англичанин указал на дверь, за которой скрылся Тимофей. – Вот его точно увидят и запомнят. Но мы об этом позаботимся. Вернемся в дом, переоденемся, уберем свидетеля и отправимся на вокзал. Там купим билеты в Котлин. Нужный поезд отходит в одиннадцать часов – я узнавал расписание. Дальше – пароход и Лондон.
– Вещи берем?
– Только те, что привезли с собой. В Москву приезжали туристы, они ее и покинули.
– Когда акция? – спросил напарник.
– Завтра…
* * *
– Хорошая нам служба досталась! – Прохоров зевнул. – День-деньской катайся в коляске, это не на морозе часами мерзнуть.
– Или на баке в ванной лежать, – добавил Волков, обернувшись с облучка. – Помнишь?
– Да-а… – протянул напарник. – Все бока отлежал, но революционера выследил. Взяли голубчика.
– Я за своим в Одессу скатался, – усмехнулся Волков. – Довел до вокзала, а тот в поезд – прыг! Я – следом, а у самого ни билета, ни багажа. Денег в обрез. Однако не упустил подлеца, в Одессе сдал его полицейским.[82] Евстратий Павлович думал, что меня зарезали – двое суток вестей о себе не подавал.
– Хороший был человек, не жадный, – вздохнул Прохоров. – В зубы даст, если провинишься, зато, если дело сделал, получи наградные. Не скупился. Царство ему небесное! – он перекрестился.
Напарник повторил следом.
– Что-то не спешит князь, – сказал Волков, достав из жилетного кармана часы. – Пора б уже.
– Выйдет, – успокоил Прохоров.
– Куда сегодня поедет? – продолжил Волков. – В госпиталь, в Военное министерство? Или в Кремль?
– Нам без разницы, – пожал плечами напарник.
– Не скажи! – возразил Волков. – Если в госпиталь, то надолго. Можно заскочить в трактир, пива выпить.
– А тебе выпью! – погрозил кулаков Прохоров. – Начальник запах унюхает – оштрафует.
– Какой там запах! – махнул рукой Волков. – Через час ничего не останется. Нам до вечера ездить.
– Все равно, – не согласился Прохоров. – Вот проводим князя домой, отгоним коляску на извозчичий двор, тогда и выпьем. И не пива, а водочки. Возьмем холодца с хреном, щей, каши, – он мечтательно закатил глаза.
– И кулебяки! – добавил Волков.
– Можно и кулебяку, – кивнул Прохоров и привстал на сидении. – Гляди, кажись, ворота открыли!
– Точно! – подтвердил Волков. – Трогаем.
– Держись в ста шагах, – велел Прохоров.
– Они не оглядываются, – сказал Волков, – не революционеры. Можно ближе.