Я продиктовал Чибису цифры (он, казалось, вовсе не удивился моему звонку). Потом вручил маме телефон — жестом, каким отдает свой кортик гвардейский мичман, которого подвергли несправедливому аресту.
— Не кривляйся, — сказала мама.
— И не думаю… — Я лег на тахту и стал смотреть в потолок. Мама — неприступная и холодная, как айсберг — удалилась. Папа на секунду задержался в дверях. Я сказал ему в спину:
— Вообще-то это нарушение прав человека. Никого нельзя подвергать заточению без решения суда.
— Демагог, — не оборачиваясь, сообщил папа. — Вздуть бы тебя по всем правилам…
Я подскочил:
— Па!.. Идея! Это лучше, чем держать человека взаперти!.. Пока будешь «вздувать», остынешь и сможешь выслушать меня с пониманием!
— Я обдумаю это предложение, — сказал папа (кажется, излишне серьезно; ой-ей…) И тоже удалился. Я снова вдавился затылком в подушку.
Ясно было, что долгий арест мне вовсе не грозит. Часа через два «цунами» откатится, начнутся более спокойные объяснения, будут фразы о моем легкомыслии, о том, что я совершенно не щажу родительские нервы, что безответственно отношусь к своим поступкам, что у меня младшая сестра, которой следует подавать пример, а я сам, как детсадовское дитя… И что в наше чудовищное время, когда ежедневные разговоры о трагедиях с детьми, надо трезво смотреть на обстановку и не лезть в друзья к сомнительным типам…
И кончится вся история, в крайнем случае, требованием: «Дай честное слово, что близко не подойдешь к этому наркотическому притону! И Чибису своему посоветуешь туда не соваться!» А со временем строгость запрета смягчится и все как-нибудь уладится…
За косяком пыхтела от любопытства Лерка. Наверно, ждала, что папа и в самом деле исполнит свое обещание, можно будет посмотреть…
— Брысь от двери! — велел я.
На родителей я не обижался. Если поставить себя на место мамы с папой, то в самом деле — жуть! Сын таскается с приятелем в злачное место, где неизвестно кто занимается неизвестно чем…
Они ведь не видели Яна Яныча, которому почему-то начинаешь верить с первой минуты. Не видели самолета по имени «Эвклид», капризно-добродушного Шарнирчика, «пилотов», у которых случилась неувязка с какими-то векторами. Ничего не знают про старого Арцеулова, который когда-то был Лёнчиком. Понятия не имеют о таинственной маске и о часах, которые отзываются на улыбки… А может, все это и правда лишь приманка для доверчивых пацанов?
Беспокойство снова колючками шевельнулось под рубашкой. Но я вспомнил Агейкину улыбку… И в этот момент из прихожей долетела птичья трель входного сигнала.