Добрыня лишь поглядел на это еще полуживое, ревущее в муках, проколотое и подавленное стадо, сплюнул и хотел уйти. Не дали. Окружили, похвалялись уловом. Говорили, что теперь у них будет достаточно и мяса для пиров, и ценных рогов турьих, а из костей и копыт можно понаделать рукоятей для ножей, гребней и блях для доспеха. Все пойдет в дело. А шкуры, какие себе не выберут, на торги отправят.
– Да вы добили бы их, не мучили бы бедолаг! – не сдержался Добрыня. Сам дивился, отчего такой трепетный, но добавил: – Говорите о душах зверья, так зачем же вынуждаете их такие муки испытывать? Да и леший, который туров своим богатством считает, неровен час явится и обиду выкажет.
– Не выкажет! Мы для него голову самого вожака прямо тут на шесте установим. И всегда турий бык будет в чаще, как наш дар хозяину леса.
Тогда еще долго провозились в лесу: просили прощения у туров за смертоубийство, потом добивали и вытаскивали из ямы мертвых лесных великанов. Добрыне же, как гостю, оказали честь – позволили отрубить голову турьего вожака. Сам волхв Домжар протянул ему секиру. Но Добрыня лишь плечом повел.
– Я не мясник, чтобы свежевать корову.
Домжар продолжал стоять перед ним, протягивая огромный топор, только глаза его колючими сделались.
«И что вообще служитель Сварога на охоте делает?» – хотелось спросить Добрыне, но выпендриваться не стал. Взялся за рукоять и двумя сильными, уверенными ударами отсек рогатую оскаленную голову павшего великана от мощной шеи.
Среди вятичей кто-то даже присвистнул.
– Надо же! А ведь и не скажешь, что в тебе, гусляр, столько силы. Может, и ты поучаствуешь в наших игрищах на Ярилин день?
– Ему нельзя, – строго сказал Домжар. – Если он выйдет в круг бойцов, то и его Малфрида может выбрать. А он не наш человек.
Однако тут вмешался Вышезор – нравилось этому волхву с главным спорить.
– Что с того, что чужак? А как укажет на него Малфрида, то ему волей-неволей придется в заозерье отправляться.
Добрыня насторожился. В ином племени чужака скорее всего в жертву готовы были бы отдать, чтобы свои подобной участи избежали, а вот вятичи твердо верили, что это великая честь. И, слушая, как Домжар им голову морочит, убеждая, что отдать жизнь за племя – величайшая честь и слава, не уставал удивляться: как же складно у него получается! И люди вокруг, уставшие, все в крови, а вели им сейчас Домжар идти к Ящеру – толпой побегут.
Но все эти разговоры стихли, когда уже ближе к селищу увидели бегущую навстречу Забаву. Она сразу к Домжару кинулась:
– Батюшка, вернулся волхв Ядыка и Липу к капищу привел. Теперь она требует, чтобы явили ей того, кто на Глобу, сына ее, похож.