— чистая импровизация в духе исторического материализма. Призрак бродит по России, но ему не суждено материализоваться, всё будет, как в романсе Петра Лещенко,
сметено могучим ураганом. Сладкие дни русского
капфеда отмерены и сочтены».
«Красиво излагаешь, — усмехнулся господин Герхард. — Тебе бы лекции читать, да больно молод, — покачал головой. — Таких не любят».
Перелесов скромно потупился, мол, мне ли не знать.
«Но почему стадия — высшая и последняя? — с беспокойством взглянул на чайку немец. Похоже, он тоже не мог объяснить её долгого присутствия на фонаре возле дома. — Высшая, понятно, для красоты и в память о Ленине, — а последняя?»
«Три причины, три составные (опять Ильич!) части, — ответил Перелесов. — Первая — потому что рано или поздно закончатся ресурсы. Вторая — потому что при крепостном террористическом правлении люди тоже быстро закончатся. Третья — потому что у капфеда элементарно не будет времени, чтобы осуществиться. Россия не одна на земном шаре. Её разберут по частям до того, как капфедовские парни успеют выпотрошить».
«Ладно, — взявшись за ручку двери, господин Герхард стащил с головы бейсболку, неуверенно махнул ею в сторону фонаря. Чайка никак не отреагировала. Он вдруг споткнулся, а может, у него закружилась голова. Перелесов едва успел подхватить мужа матери на ступеньках. — Хватит фантазий. Китайцы правы, — продолжил он, переведя дух, уже со скрипучего кожаного дивана в холле. — Россия внутренне мертва, но тушу верблюда надо успеть поделить, пока мясо пригодно к употреблению, хотя, — поморщился, — китайцы не брезгуют и дохляком, такие у них пищевые традиции. — Ты угадал, в России вызревает наследственная вертикаль власти, но она на ходу разваливается из-за негодного генетического материала. Дети тупее и омерзительнее отцов, а внуки — чистые выродки. Кто наверху поумнее, те понимают. Поэтому наследственные волны будут время от времени гасить, выставлять волноломы. Ты подходишь. Папа — не олигарх, не министр, не друг президента, а пострадавший от коммунистов талантливый театральный режиссёр. Мать в девяностые годы выбрала свободную обеспеченную жизнь на Западе, вытащила тебя из упавшей в кровавую грязь России. Ты знаешь языки, получил профильное образование в Европе, причём поступил сам, по честному конкурсу! Тих, скромен, неглуп, не замечен в воровстве. Мог сто раз сменить гражданство, но остался в российском. За тебя в каждую кампанию по чистке рядов, а они неизбежны, будут хвататься как за волшебную палочку. Ты свежее молодое лицо новой России! За уши потащат наверх! — Господин Герхард обессиленно откинулся на диванную подушку. — Какого чёрта… она там сидит?»