Расписавшись в прошитой с болтающейся пломбой и жирно пропечатанными типографским шрифтом номерами страниц книге, Перелесов выпроводил важного фельдъегеря, вскрыл похрустывающий желтовато-коричневый конверт. По цвету он был точь-в-точь как бумага, в какую много лет назад в вонючем магазине «Мясо. Рыба» заворачивали секретную вырезку, получаемую матерью по талонам Пра. Кто смеет говорить, что во власти нет преемственности, подумал Перелесов, увидела бы меня сейчас Пра… Ей тоже в своё время доставляли подобные конверты.
В послании премьер-министр информировал Перелесова о назначении его, Перелесова, персонально ответственным за проведение инаугурационного мероприятия исключительной общественно-политической значимости. К письму прилагалась копия распоряжения.
Заперев, как требовала инструкция, секретное распоряжение в сейф, Перелесов велел Анне Петровне срочно соединить его с дрессировщиком медведей из смоленского (приграничной области!) цирка.
— Из-под земли!
— Из берлоги, — уточнила Анна Петровна.
Перелесов хотел спросить у неё, спят ли зимой цирковые медведи, но она быстро вышла из кабинета.
Пару месяцев назад он опережающе посетил смоленский цирк, посмотрел, как бурая медведица по имени Пятка каталась по арене на самокате, а потом в белой кружевной юбке вместе с двумя другими медведями исполняла танец маленьких лебедей.
«Сможешь сделать, чтобы она опустилась на колени и перекрестилась?» — спросил Перелесов у дрессировщика — цыганистого малого с косо перечёркнутым шрамом щекой и непонятным именем Виорель.
«Легко, — ответил тот, — недельку попостится, и — в храм на исповедь к патриарху. Про меня пишут, что я истязаю медведей. Это ложь. Основа любой дрессуры — дозированное питание. Голод творит чудеса не потому, что усмиряет плоть, а потому, что лечит душу, просветляет и обостряет ум. Голод раздвигает мысленные горизонты любого живого существа. Моё дело — определить внутри горизонта нужную точку и привести в неё это существо, причём так, чтобы оно думало, что пришло туда само, что эта точка для него — цель жизни. Потом можно начинать работу».
«Ну да, — согласился Перелесов, — голод и боль. Как ещё можно заставить полюбить Большого брата?»
«Метод запатентован, я сейчас работаю над диссертацией, скоро защита», — на всякий случай сообщил дрессировщик.
Из переданной чекистом Грибовым справки Перелесов знал, что приватизировавший цирк Виорель — первостатейный жулик, тянущий из государства дотации и гранты, но одновременно присваивающий немалые деньги через выведенную на аутсорсинг бухгалтерию. Грубо говоря, деньги за билеты шли ему, а государство кормило зверей, оплачивало аренду, коммунальные расходы и гастроли цирка.