- Молчи уж, - скривившись, как от зубной боли, отмахнулся Фюрер. – Ты ж в машине две трети салона займешь, а если тебя ранят, то хрен кто тебя такого бугая вытащит на себе.
- А есть еще один вариант, как до Муссы добраться, - заговорщицки подмигнув, неожиданно выдал здоровяк. – Может вообще без стрельбы обойдетесь.
- Излагай, - поторопил Фюрер.
- В команде Муссы есть один славянин, принявший ислам, зовут его Ваха, раньше звали Ваня. Так вот, уж не знаю почему но, он живет не в бараках-стрит, как остальные, а в Цементной слободке и почти каждую ночь таскается в бордель к Лидке Креветке. Там его можно подловить, может он и сейчас там. У него на страничке в «одноглазниках» есть несколько фото.
- Это на БАМе, в бывшем детском садике, возле рыночка? – уточняющее переспросил Фюрер.
- Да.
- Ну и отлично, - обрадовался я. – Погнали, быстрее, только патронов подкиньте, да дайте какой-нибудь левый ствол, какой не жалко будет потом скинуть. Дай я его морду себе на мобильник сфоткаю.
- БАМ, вообще-то, район Лехи Афганца, - задумчиво процедил Гитлер.
- И чё?! – раздраженно переспросил я. – Знаю я Леху. Пьяница и нарик. Возникнут проблемы, порешаем. Слушай, Сидоров, а правда, дай мне этого бугая в помощь, а ты здесь сиди.
- Думаешь, я Афганца боюсь? – с вызовом спросил Фюрер.
- Думаю, что ты просто постарел, раз начал осторожничать, так что сиди дома и грей кости, дай молодым поработать.
- Мы ж с тобой одногодки, - не поняв шутки, удивился Сидоров. – Как ты можешь быть моложе меня.
- Возраст, он не в паспорте, он в голове! – нравоучительно заявил я. – Поэтому мне – двадцать пять, а тебе – семьдесят, хоть мы с тобой оба восьмидесятого года рождения.
Парировать и выдать какую-нибудь колкость Фюрер не успел, в комнату без стука вошел невысокий патлатый парень в очках неопределенного возраста. Одновременно ему можно было дать и двадцать и тридцать лет, слишком уж не выразительная внешность была у очкарика.
- Где карта? – водрузив на стол коробку с ноутбуком, карточным терминалом и еще парочкой электронных приблуд, спросил очкарик.
- Хуясе! – крикнул Фюрер. – Хорек, ты когда выучишь слово субординация?! Почему без стука и разрешения вошел? – видимо, Сидоров решил выместить на очкарике накопившуюся злобу и раздражение. – И ваще, где тебя черт носит? Дрочишь, что ли?! Сказано было – бегом! А ты телишься где-то там, как мондавошка на пизде!
Тук - тук! – дважды стукнув костяшками пальцев по крышке стола, очкарик спросил: - Войти можно? Где карта?
- Держи, - я протянул ему свою зарплатную карту. – Пин - 1882.