Она почти что прокричала последнюю фразу охрипшим от волнения голосом. Мегрэ оставалось теперь только молчать и слушать. Из самых глубин души женщины вырывалась на волю истина. Вся подноготная, что так долго и тщательно пряталась внутри. И перед ним предстала новая, настоящая Жажа, Жажа без всяких прикрас.
— Правда заключается в том, что я его любила, а он любил меня!.. Он понимал, что вовсе не по моей вине мне не удалось получить воспитание и образование… Ему было очень хорошо со мной… Он мне сам признавался… Каждый раз не хотел уходить… А когда вновь возвращался, то всегда радовался, как ученик, дождавшийся каникул…
Жажа говорила и плакала, отчего ее рот постоянно кривился, и создавалась иллюзия, будто она корчит странные гримасы, совершенно поразительные от игры теней и розового света абажура.
Израненная рука лежала неподвижно в сооруженной доктором конструкции.
— А я-то ни о чем не догадывалась! Дура дурой! Всегда в таких случаях лишаешься разума! Сама пригласила к себе эту девку, не отпускала, думала, когда в доме есть молодые, жить веселее…
Сильви стояла не шелохнувшись.
— Нет, посмотрите-ка на нее! Еще издевается! Всегда была такой, а я, толстая дура, все думала — скромница… Растрогалась… Как подумаю, что она надевала мои халаты и возбуждала его, демонстрируя свои прелести! Старалась заманить. Она со своим котом Жозефом!.. Ведь у Уильяма, черт возьми, водились деньги!.. А они… Что они сделали с завещанием…
Жажа схватила бутылку и с такой жадностью принялась пить, что было слышно, как виски булькает у нее в горле.
Сильви воспользовалась минутной передышкой, чтобы бросить на Мегрэ жалобный взгляд. Она едва держалась на ногах. Ее шатало.
— Именно здесь Жозеф и украл его… Не знаю точно когда… Скорее всего в тот вечер, когда мы вместе пили… Уильям рассказал о нем… А этот наверняка сообразил, что сынок дорого заплатит за документик…
Мегрэ вполуха слушал рассказ о событиях, о которых он уже и сам догадался. И поглядывал на комнату, кровать, диван…
Уильям и Жажа…
А Сильви спала на диване…
Бедняга Уильям, разумеется, невольно сравнивал обеих женщин…
— Но как-то раз после обеда я заподозрила неладное, смотрю, Сильви, перед тем как уйти, переглянулась с Уильямом… Все равно не поверила… Однако сразу после ее ухода он тоже вдруг засобирался… Обычно до вечера сидел… Я ему тогда ничего не сказала… А просто оделась и вышла вслед за ним…
Главная сцена всей истории, но Мегрэ уже давно ее нарисовал в своем воображении! Жозеф ненадолго заскочил в бар «Либерти», имея уже при себе в кармане текст завещания! Сильви заранее оделась в городское платье, чтобы, поев, сразу уйти…