— Он высказал желание. Я его приняла. Чего ты хочешь темная странница — фаранги? Ты не можешь мне помешать!
Александра рассматривала хозяйку с жалостью. Она пригубила чашку из китайского фарфора. Такая чашка сама по себе была настоящим сокровищем. Напиток тоже был неплох.
— Я и не хочу. Храм давно засыпан песком и мне удивительно встретить его… порождение. Я совсем не завидую тебе, а эти женщины? Неужели тебе не жаль их?
Некоторое время Беатрис молчала. Руки которыми она сжимала камень побелели, взгляд сделался отсутствующим, словно мысли баронессы пытались проникнуть через бездну прошедшего времени.
— Ничего нельзя сделать. Это — навсегда.
Гостья покачала головой. Все это было очень, очень печально.
— Я чувствую его, твой амулет. Он знает, в этом мире ничего не бывает навсегда. И то что не является живым, может умереть.
Александра встала. Чай был допит, слова произнесены. Но это не конец, нет.
— Проводи меня. И помни, что бы не думала, камень это камень, а ты это ты. Шанс есть всегда.
* * *
И что опять случилось? Если бы не внезапный телефонный звонок, разбудивший их самым бесцеремонным образом в семь утра, они бы уже уехали на пляж.
Вчера утром, после знакомства с учителем французского, весьма интересным старичком эмигрантом, со смешной фамилией Шимчак, они устроили себе экскурсию по центру города, совместив с набегом на местные бутики. И вот теперь, когда обзавелись умопомрачительными купальниками и необыкновенными туниками, топами, костюмами и босоножками, когда весь вечер примеряли и демонстрировали друг другу покупки, этот нелепый телефон заставляет их сидеть и терять время.
А шляпа, которую приобрела Кира, шляпа, которая ей так шла. Киру в этой шляпе должны были увидеть все! И самым срочным образом.
К сожалению, оставалось только воспользоваться моментом и накрасить ноготки на ножках. Косметикой они запаслись вчера тоже по полной программе.
Занимаясь этой важной и тонкой работой, сидя в глубоком кресле, девушка искоса посматривала, как подруга, полулежа на софе играет крохотным огоньком, мелькающим в воздухе между руками.
Вот ведь, как хорошо было вчера без всяких колдовских штучек. Просто хорошо. И вообще хорошо было бы жить просто так, чтобы главной проблемой было, как не размазать лак на мизинце.
Она еще раз взглянула на огонек в руках Уршулы. Как там барон говорил? “Хозяйка огня”? Она решила, на всякий случай, принять свои меры. В комнате было мало влаги, но окна были открыты.
Огонек замер и повис над правой ладонью Уршулы. Замерцал, и на глазах у Киры начал расти.