Рундштедт снова перестал слушать. Изредка до него доносился монотонный щебет Йодля:
— …в первом эшелоне два танковых корпуса… для развития операции четыре дивизии… наступлению будет предшествовать операция «Гриф». Ее суть…
Гитлер резко остановил Йодля:
— Это план дезинформации. Он еще только разрабатывается.
«Значит, есть секреты и от нас», — подумал Рундштедт.
Услышав слово «Гриф», из мрака под стеной выдвинул свою лошадиную морду Эрнст Кальтенбруннер, шеф главного имперского управления безопасности, и искательно посмотрел на Гитлера. Тот отмахнулся от него. Кальтенбруннер вздохнул и снова потонул во мраке. А ведь он поначалу участвовал в создании плана дезинформации. Но земляк Гитлера — австриец, он до сих пор говорил с венским акцентом. Это раздражало Гитлера, напоминало ему, что он, фюрер, не белокурый, голубоглазый, рослый нордический ариец, а черноволосый, черноглазый коротышка Шикльгрубер из австрийского захолустья Браунау, смахивающий скорее на еврея или, что еще хуже, на цыгана.
Впервые заговорил Рундштедт:
— Мой фюрер, этот план гениален. Но хватит ли у нас горючего?
Модель посмотрел на Рундштедта с некоторым подозрением: сочетать «гениален» с «горючим» — не кроется ли в этой лести насмешка? Но Гитлеру вопрос Рундштедта даже как будто понравился. По крайней мере, он остановил на нем свой горячечный взгляд с явным удовлетворением.
— Я обеспечил танки горючим на первые сто пятьдесят километров. А дальше мы возьмем горючее у американцев в Ставло. Там у них огромные склады. Вот здесь, юго-западнее Мальмеди.
Модель склонился над картой. Рундштедт сделал вид, что и он смотрит на карту.
— От Ставло, — вставил Йодль, — всего семьдесят пять километров до Льежа.
— А Льеж, — подхватил Гитлер с многозначительной улыбкой, — как известно, стоит на Маасе.
Улыбка вождя тотчас как в зеркале отразилась на лицах обоих фельдмаршалов и Йодля, скользнула к стене позади Гитлера, и там в тени почтительно засверкали оскалы придворных.
Внезапно Гитлер помрачнел. О, эти переходы фюрера от безоблачного неба к грозе!
— Сейчас мороз? — выкрикнул он. — Да! Мороз! И чтобы не заморозить радиаторы, свиньи водители гоняют моторы круглую ночь. Это еще можно бы понять. Но эти подонки обогреваются за счет горючего!.. Я не потерплю этого, господа!
Странное чувство овладело фельдмаршалом Вальтером фон Моделем. Да, он смотрел на фюрера обожающими глазами. И Гитлер любил в нем этот взгляд, полный почти религиозной веры. Да, Модель верил в магическую непознаваемую силу фюрера. Это было, быть может, самое сильное чувство в натуре сухого пруссака Моделя. Но в то же время по природе своей он был сторонником kleine Lösungen