Одним словом, решились, и взяли билеты на «Шинкансен». Ранним утром в субботу мы были на вокзале, где океанскими волнами на нас накатывали толпы японцев – расслабленные по сравнению с буднями, в панамах, целыми семьями, дети, старые японки в кимоно с крупными лазуритовыми серьгами, школьники, музыкант с золотым саксофоном, глухонемые… Великое разнообразие японских лиц. Неповторимая скрытая грация каждой, на первый взгляд, чуточку неуклюжей японской походки.
На Востоке говорят, множественность миров – это наша иллюзия. Но как она искусно создана, иллюзия множественности миров! Там, на субботнем вокзале в Токио, у мраморной колонны, где меня оставил Лёня, а сам пошел что-то разузнавать, я слышала гулко звучащие голоса, неясные речи, как будто стекающие ко мне из недр Вселенной.
В общем, когда Лёня вернулся и сказал про указатели на вокзале: «Меня просто доконали эти каракули. Нет, как художнику-графику мне они нравятся, но никакого смысла за этими закорючками я не вижу!», он застал меня со всецело поехавшей крышей.
Чистейшей из платформ железнодорожных вокзалов мы шли вдоль поезда-пули, сплошного и обтекаемого, как капля топленого молока. Внутри поезд был до того светел и просторен, огромные окна, множество туалетов, телефон! Кресло – как ты развалишься в нем, так оно и распластается под тобой. Полный комфорт.
Одна только нешуточная угроза для пассажиров скоростных поездов – землетрясение. В Японии подземные толчки случаются почти каждый день. А поезд мчится со скоростью двести километров в час. Малейшая встряска, и он превращается в самолет.
Тогда японские инженеры придумали связать космический спутник «Сакура-2А» с наземными сейсмическими станциями. Сигналы об опасности Земля передает на спутник. А «Сакура-2А» мгновенно обесточивает скоростную железнодорожную линию «Шинкансен», особенно те участки, где, как говорится, особенно сгустились тучи. Включается система аварийной остановки, и поезд останавливается, как вкопанный, до того, как его настигнут волны землетрясения.
Лёня сел у окна и давай фотографировать – платформу, пассажиров, провожающих… Они смеются над ним.
– Смеются, – говорит он. – Надо же! Смеются! Сами у нас только и фотографируют. А в Японии не понимают – что у них-то тут фотографировать???
Поезд тронулся. Все мужчины заняли лучшие места. Если кто-то ехал с женой, то он достал бутылочку, выпил виски, снял пиджак, ботинки и уютно расположился «калачиком» на оба места, а жена пристроилась на краешек и, я смотрю, она уже стережет сон мужа.
Это и на Лёню начало оказывать влияние. Рядом с ним женщина собралась закинуть на полку чемодан, Лёня встал, хотел помочь, а потом передумал.