— Офигеть. Просто слов нет… Но почему ты об этом знаешь, откуда?
Яна вновь засмеялась, едва не выронив свой бокал.
— Дим, ваш дом, ваш ритуал и прочее давно уже стало секретом Полишинеля для ведьм, да и кое для кого другого. Почти уверена, что и власть предержащие имеют где-нибудь в шкафчике соответствующую папку с грифом 'Совершенно секретно'. Само описание ритуала конечно им неизвестно, тут ты удивишься, сколько людей погибло, пытаясь достать эти невзрачные с виду листочки, но в остальном… Даже то, что под этим домом находится вход в некие катакомбы знают, хотя увиденное там внизу, лично для меня было полной неожиданностью.
— Так почему никто не пытается туда спуститься? Я-то думал, что ведьмы жаждут узнать эти секреты!
— Наверно да, жаждут, но войти в башню, без сопровождения хранителя никто не может, во все века делались безуспешные попытки. Можно лишь в личное жилище. Башня и потенциальные хранители охраняются ушедшими, и их слугами. Это место табу для любых посягательств и даже косых взглядов, а ты сам можешь погибнуть, просто упав с лестницы, или в пьяной драке, но едва к тебе попытаются подойти сотрудники правительственных, либо частных организаций, или же мои сотоварки, как в дело вступят хранители. Твой Мирослав выглядит очень стильным милашкой и по-своему обаятелен, но поверь, в боевой личине с ним лучше не встречаться.
— Какая ещё боевая личина?
— Милый, иногда мне кажется, что ты вот только что из яйца вылупился… Ты что, не знаешь даже этого!?
— Видимо не знаю, — хотелось рассердиться, но кажется она права, и ведьме почему-то известно намного больше молодого хранителя.
— Твоя вторая сущность — это не просто оборот речи.
— Знаю, уже почувствовал однажды.
— Да, но чего ты не знаешь, так это того, что вторая сущность, которую имеют потенциальные хранители, оборачивается боевой личиной, когда хранитель обретает силу в полной мере. Вспомни, кто был изображён в прихожей хранителя? Помнишь, там висел портрет на всю стену.
— Прихожей ты называешь ту комнатку, размером с маленький спортзал? — Девушка небрежно сморщила носик, мол 'видали мы и покрупнее', и я задумался: — М-м-м… Кажется, Минотавр был нарисован.
— А детали какие-нибудь припомнишь?
— Какие детали? Я его не разглядывал…
— Дим, у этого Минотавра, на пальце перстень был точь-в-точь как у Мирослава. И в руке он держал такую же вещь, что была у хранителя. Что это такое, кстати, ты не спрашивал?
— Да как-то к слову не пришлось, — смутился я своей ненаблюдательности. А Яна то — молодец, не зря со мной ходила. Зачем ходила, кстати, до сих пор не призналась.