Змей, вопреки току воздуха, летел впереди, обгоняя. Но чем резвее я шевелила ногами, тем дальше казалась пристань, а вместе с ней и Велор.
Волна же росла и ширилась и вскоре закрыла собой солнце и, казалось, даже небо.
Песок подо мной почернел, растеряв тепло и наполнившись влагой.
«Беги… беги, беги!» — все настойчивее твердил голос, но скорости моим человечьим ногам не хватало. Я с трудом делала каждый шаг, замедляясь все больше.
Ступни вязли в зыбкой трясине, и чтобы сделать хоть шаг, приходилось хватать себя обеими руками под коленку и вытягивать каждую ногу.
Захотелось плакать от беспомощности.
«Беги, я прошу! Не останавливайся!»
Но я выбилась из сил. Стоило только на миг отвлечься и глянуть на змея в поисках поддержки, водяные путы подкараулили.
Напали, обхватили за запястья. Рванули вниз, и руки в миг по самые локти ушли в песок.
Я упала на колени.
Песок ожил. Между крохотными частичками светились серебряные нити злой магии. Холодной и опасной.
Чтобы вода, перемешанная с грязью и водорослями, выброшенными на берег, не забила нос и рот, приходилось рьяно тянуть шею и задирать лицо.
Безотрывно следя за снующим в воздухе змеем, я чувствовала, как режет запястье серебряная нить. Видела, как змей, не сумев меня вытянуть из плена, пробовал снижаться и направлять крыльями потоки прямо в грязную жижу.
Но песчаные столбы восставали и без труда разрубали щупальцами воздух, как топором.
Это конец. Я дернулась напоследок и простонала, выбиваясь из сил.
— Мой путь… Не сходить…
Нить своего пути я потеряла давным-давно, но наставление, прозвучавшее в день высвобождения моего внутреннего огня, помнила. Хоть и искренне не понимала, в чем именно мой путь и моё…Предназначение?
Да. Высокое слово, что рождает надежду и придает даже самой короткой жизни торжественность. Надежда спустя годы обратится в веру, а тот, кто имел храбрость сделать шаг по дороге, вымощенной кем-то свыше, так и обратится в пепел, вероятнее всего не дойдя до края.
Но и в последний миг, перед самым концом на устах неизменно и гордо будет гореть: «Моё предназначение».
Сущее упрямство, но, быть может, смертным и не дано постичь его суть до конца? Ведь если ноша окажется непосильной, где искать смысл и зачем жить?
Я зажмурилась, урывками схватив воздух перед тем, как оказаться под землёй.
«Беги, Лиза… Беги!»
Покорно обмякнув в удушающих грязевых тисках, я вдруг явственно ощутила в себе горячую, полную жизни силу. Почувствовала, как тело изменилось, стало послушнее и гибче. Ледяная вода больше не давила и не резала кожу.
Стало… вольнее.