– Нереальщина какая-то, – пробормотала я, подперев лоб руками. – И что бы вы там ни говорили о моих обостренных рецепторах, это все равно гадость несусветная, – проворчала я, морально приготовившись сделать еще глоток из огроменной кружки.
– Зато побочные эффекты устранит, – улыбнулся аспирант. – Слушай, – смущенно поскреб висок пальцем он. – Я тут извиниться хотел…
– За что это? – удивленно откинулась я на спинку стула. – Кажется, это мне извиняться нужно. Втянула вас, не пойми во что. То ауры рвут, то псы-мутанты гоняют.
Сказала и засмеялась. Нет, это же надо так вляпаться! Сумасшествие чистой воды.
– Нет, – Бранов словно смутился и прошелся ладонью по взъерошенным волосам, – я говорю о том, что я тебя... Ну, помнишь, тогда? Когда Хаос напал...
Таким косноязычным его я видела впервые.
– О чем вы? Помню только, как мне голову чуть изнутри не разорвало, а остальное, как в тумане.
– М-м-м да?
– Ага, – кивнула, отпив еще этого странного тягучего питья.
Главное, не отводить взгляд. Не отводить взгляд! Иначе, Бранище ни в жизнь не поверит, что я и впрямь о поцелуе забыла.
– И ты не помнишь, что я… – Бранов чуть нахмурился, ковыряя меня пытливым взглядом.
– О чем я должна помнить?
Аспирант выдохнул, опустив напряженные донельзя плечи.
– Да ничего особенного. Хотел извиниться, что не уберег тебя там, в закулисье. Должен был, а не сумел.
– Пустяк! – наконец позволила себе отвести взгляд и кажется, только это пойло и чувство веселья, обостренное вследствие восстановления ауры, не позволяло расстроенно поникнуть. – Вы же пошли со мной, помогали, как могли. Это важно.
Бранов искренне улыбнулся, подняв палец вверх.
– Значит, никаких обид? – приподнял он кружку, предлагая чокнуться.
– Разумеется.
Глухой звяк, и мы оба отпили, одновременно сморщившись и выдохнув.
– М-м-м! – спохватился аспирант, вытерев губы тыльной стороной ладони и окончательно оттаяв. – Мы же с тобой вроде на «ты». Чего опять выкаешь?
– Так на «ты» мы ведь были там, – многозначительно вытаращила глаза я. – А тут добро на панибратство я не получала.
– Ну, тогда выдаю добро, – засмеялся аспирант. – Могу даже в письменном виде.
Я отрицательно покачала головой. Не нужно усугублять. Пусть вся эта выдумка с потерей памяти и была дурацкой поверкой, она принесла плоды. Бранов предпочел забыть о том поцелуе. Не напомнил, смолчал. Вероятно оттого, что стыдился. Или боялся, что на шею сяду.
– А если кто-то услышит? – привела я единственный аргумент, соизволивший в путающихся мыслях появиться.
– Думаешь, Завлинский посещает столь злачные места? – скептически приподняв бровь, отставил Бранов кружку и протянул мне руку через весь стол. – Начнем заново? Итак, мое имя Ян.